Для себя муж покупал любимые деликатесы, а для меня и ребёнка – ничего

-Купи красной рыбки! – попросила я Матвея, собравшегося в магазин, – небольшой кусочек, так хочется!

-С ума сошла? – округлил глаза супруг, – Ты ценники в магазинах видела? Какая нам красная рыба? Ты в декрете, денег нет, еще и карантин, у меня сейчас премии не будет, да еще ипотечный платеж на носу!

В принципе, все так и есть: и декрет, и премии нет, и ипотека, и кризис. Но и семгу я прошу далеко не каждый день. И отсутствие денег в семье – это только для меня, а не для Матвея.

-Захотелось – купил, – буркнул муж впервые год назад, – я что, права не имею?

Матвей шел домой и по дороге купил себе любимый пенный напиток (очень дорогой) и к нему деликатесов: креветки, чипсы, кольца кальмаров.

Мы женаты 4 года, нашему сыну сейчас 2,5, а тогда было всего полтора. Ипотеку брали на первом году брака, куда же без нее. 

-Вырулим! – сказал муж, – Даже, когда ты уйдешь в декрет, мы справимся.

Я на работе получала хорошую зарплату, кое-что удалось и до свадьбы отложить. У Матвея и его мамы тоже были накопления, так что с первым взносом проволочек не было. И в первое время в декрете я не ощущала ни нехватки средств, ни необходимости жестко экономить. Мои выплаты были тоже весомым подспорьем.

-Откладывать бы их, – грустил иногда муж, – но, боюсь, тогда придется затягивать пояса.

Все начало меняться постепенно, когда сыну исполнилось полтора года и выплаты стали меньше. Матвей мог сходить в магазин и накупить себе любимых вкусняшек. Ни мне, ни ребенку он не покупал ничего.

-Я зарплату тебе отдаю, – объяснял муж, – мы на нее питаемся, за ипотеку платим, могу я хотя бы свою премию тратить по своему усмотрению? Я люблю это, почему я не имею права себя побаловать? Ты же ходишь в магазин, если тебе нужно, ты всегда все купишь.

-Что все, – говорю, – я покупаю? Продукты для семьи и ребенка? Все рассчитано. Мы не голодаем, но на то, чтобы побаловать себя или сына – мне просто не хватает. И что значит ты оставляешь себе премию? Разве это не часть общего бюджета?

-Ну ты же сказала в прошлом месяце, – ответил муж язвительно, – что ты купишь себе что-то из детских выплат? И сыну ты покупаешь йогурты всякие каждый раз, когда получаешь пособие!

Сравнил тоже. У меня в тот момент просто не было денег и я отложила покупку, приурочив ее к выплатам пособия. Матвею мы все это время покупали одежду и обувь без звука, гораздо в больших количествах, чем мне. Я же понимала, что на работу надо в чем-то выходить. Это я могу гулять в джинсах и кедах.

-Ты сравнил! – не выдержала я, – Размер детских и размер твоей премии (у мужа был оклад и 30 процентов от него – премиальные). И позавидовал сыну, ему же йогурты купили! 

Я считаю, что йогурты – это не баловство, а здоровье ребенка, а чипсы, мидии, креветки и прочее – это шик, просто потому, что хочется. Я не против, надо время от времени себя баловать. Но баловал себя почему-то именно Матвей. Он знает, что я равнодушна к большинству того, что он покупал для себя. Но я с ума схожу по дорогой красной рыбке и никогда бы не отказалась от фруктов. Тем более, что это можем есть мы все, включая ребенка.

-Ну надо экономить, – поддержала сына и свекровь, – выйдешь на работу и будешь покупать то, что нравится.

А ведь я ее адекватной женщиной считала. Она всегда рассуждала здраво. Эту мысль я озвучила маме мужа.

-Мужчины, как дети, – пояснила она на мои претензии, – Матвей и так чувствует себя заброшенным. Появился ребенок и он отошел на второй план. Ну пусть купит себе вкусняшку, а ты потом купи себе и ребенку отдельно, с общих денег.

Я со свекровью не согласилась: общие деньги имеют строго целевое назначение. А я сижу дома не просто так, а с ребенком. Зато Матвей, слышавший мамины слова, воодушевился еще больше.

-Сыну можно ботинки купить и с твоего пособия, – как-то раз сказал он мне, когда я посетовала на то, что бюджета на сезонные обновки для ребенка может и не хватить, – я же сказал – моя премия, это мои деньги. 

С приходом вируса в нашу жизнь, все еще больше обострилось. Матвей отдавал мне зарплату, на свои прихоти тратил отложенные остатки премии, которые таяли. Муж демонстративно не покупал того, что люблю я.

-Дурит, – вздыхая согласилась даже свекровь, – неприятности у него на работе, нервничает, что не справится тянуть семью с женой в декрете. Ну что там он на себя потратит, у него и не осталось почти ничего. У них наверное сокращения будут. Матвей опасается вообще без работы остаться.

Через 2 недели после этого разговора муж мрачный пришел домой. 

-Увольняют? – спросила я.

Муж кивнул, поясняя, что уже недели две рассылает резюме и просматривает вакансии. Такой же зарплаты, как была, не обещают нигде. Да и на более скромные условия сейчас много желающих, люди лишились работы, работодатели чувствуют положение, предлагают худшие условия.

-Что будем делать, не представляю, – развел Матвей руками.

-До сада еще 5 месяцев, – говорю, – на моей работе сокращений нет, наоборот, девочки в декрет уходят, сразу 2. Меня примут раньше срока с радостью. Давай я выйду, а ты с сыном сядешь? за эти месяцы что-то найдешь, мы продержимся.

Муж согласился. С тем, чтобы вести хозяйство и следить за ребенком, проблем не будет. К чести Матвея, он никогда на счет разделения обязанностей не выступал, мог и помочь, и приготовить, и убрать. Через неделю я выхожу из декрета. Нет, я не буду демонстративно заныкивать от мужа часть своей зарплаты. Не буду его тыкать в нос пособием, предлагая купить на него что-то нужное и необходимое для него или сына. Но я точно знаю, какой будет моя первая покупка с зарплаты.

Только одна. Ее я торжественно извлеку из пакета и водружу на стол пред очи своего домохозяина. 

-Здоровенный кусок красной рыбы, – поделилась я со свекровью.

-И больше мести не будет? – спросила мама Матвея.

-Не будет, – говорю, – просто хочу дать ему прочувствовать, упрекнуть, он некрасиво поступал.

-За что я тебя и ценю, – кивнула мама мужа, – не мстительная ты. Но, чур, позови меня в гости, я хочу это видеть.

На том и порешили.