Я уже не та “никчёмная” девочка, которую унижала родная тётя

У моей мамы есть родная сестра Дарья. Казалось бы, тетка и тетка, какое она имеет ко мне отношение? Но так уж получилось, что сестра моей матери долгие годы портила жизнь мне, моей бабушке и моей маме.

У тетки есть дочь Лика, между нами 2 года разницы и целая пропасть. Лика росла в полной семье, всеобщая любимица, отличница, контактная и озорная девочка, чьи прихоти выполнялись родителями. И да, Лику мне постоянно ставили в пример.

-Ну на кого похожа твоя дочь? – выговаривала маме тетя Даша, – Почему ты не следишь за ее весом? Она же толстая! Ишь, сидит, надулась, как мышь на крупу. Тихушница. Опять тройки принесла? Вот моя Лика – отличница!

Конечно, Лике больше ничего и не оставалось, как быть отличницей, иначе бы ее мать запилила совсем.

А я училась неважно по большинству предметов, только языки мне давались легко. И конечно я комплексовала по поводу веса, по поводу того, что девочки редко брали меня “в подружки”. Больше любила посидеть одна, с любимой книжкой. Читала запоями и это было тоже моей виной перед теткой.

-Прилипла к книжке, лучше бы матери и бабушке помогла!

Мы с мамой и бабушкой жили вместе, так как мама не была замужем и родила меня одна. Тетя Даша жила с мужем и дочерью, но под предлогом заботы о своей маме, считала своим долгом прийти и высказаться по всем вопросам.

А потом тетка “заблажила”. Мы жили тогда на Ставрополье, Лика как раз заканчивала 2-й класс.

– Ты же можешь уехать и хотя бы постараться заработать мне на квартиру в Москве! Почему одной дочери ты помогаешь, а мне даже не хочешь попытаться? – наседала она на бабушку.

Дело в том, что моя бабушка имела возможность уехать за границу, в Израиль. Бабушка тогда еще была молода, уезжать ей не хотелось, но тетка буквально вынудила ее сделать это, давлением, истериками, шантажом.

Даше еще в детстве поставили нехороший психиатрический диагноз, болезнь периодически проявлялась, уезжающую “крышу” ставили на место и старались оградить Дарью от волнений, что вконец испортило ее характер. Так что бабушка боялась ее истерик и нервных срывов.

-А Лена? – спросила моя мама, когда бабушка решилась, – С кем будет Лена?

Дело в том, что мама работала сутками и бабушкина помощь в моем воспитании была очень ощутимой.

-А ничего не случится с твоей Леной, – сказала тетка, – будет у меня оставаться, ей же это на пользу пойдет.

Не буду объяснять всех тонкостей, но другого выхода у нас действительно не было. И пока мама пропадала на работе, я начала оставаться в семье тетки.

-Дрянь неблагодарная, – это были самые ласковые из эпитетов, которыми меня награждала тетя Даша, – ни на что не годишься. Ни учиться, ни помочь!

Я так свыклась с мыслью о своей никчемности, что даже не жаловалась маме и не возражала. Просто молча глотала обиды. Меня могли оставить без завтрака – толстая же, голодать полезно, а никчемную дармоедку можно и вообще не кормить.

Однажды тетка передарила дочке своей коллеги куклу, которую мне из Израиля прислала бабуля:

-Лучше учебой займись, а не в игрушки играй! – сказала она.

Даже, когда я начала спокойно оставаться одна дома во время маминых дежурств, тетка находила возможность ущипнуть меня:

-Твой потолок – нянечка в детском саду! Какое тебе высшее образование?

Лике, тем временем, тоже стало жить значительно хуже. У тетки с мужем родился сын. “Примерная” девочка Лика теперь в семье была не единственным ребенком, на божничку поставили младшего братишку, мальчика и наследника, тем более, что вскоре семья тетки действительно переехала в Москву. Бабушка прислала им деньги на квартиру. Правда, переехала не в полном составе.

-Максик пока останется у нас, – сказала мне мама, – Даша помогала мне с тобой и я теперь должна помочь ей с сыном. Даше надо заниматься здоровьем, переездом, не до малыша.

Правда, если моя мама давала сестре деньги на прокорм моей, как выражалась тетка, “ненасытной утробы”, на Максика нам деньги присылать удачно забывали:

– Нам надо еще устраиваться на новом месте! Денег ни на что нет! – плакалась тетка, – Зато потом я возьму к себе твою Ленку. Она хотя бы под моим присмотром аттестат получит, учиться же она лучше не стала? Вот то-то и оно!

И я жила, возилась с двоюродным братом, забирала его из садика. Я не знаю, почему это все терпела моя мама, какое чувство вины ей привили с детства, чем она задолжала Даше.

Лику же даже за границу на отдых отправляли, значит, в семье тетки были деньги! Я тогда об этом не задумывалась, я с содроганием ждала 11-го класса, когда тетка обещала меня забрать учиться в Москву.

Про этот год жизни у тетки я вообще стараюсь не вспоминать, он для меня – сплошной поток унижений и несправедливости. Зато потом приехала мама и обрадовала меня, что мы переезжаем в Израиль, к бабушке.

Но оказалось, что я не имею права претендовать на гражданство, есть у Израиля такие тонкости в законодательстве. Мама сделала почти невозможное, чтобы самой остаться в стране, а я сжала зубы и впряглась в учебу: 3 языка, 4 часа сна, работа…

-Кем работает Лена? – звонила бабушке тетка, – За стариками дерьмо подтирает? Ха! А я говорила, что только на это она и годится! Ни секундочки не сомневалась!

Ага. Как же было не позлорадствовать? Я не знаю, за что меня ненавидела тетка, но она же стала и стимулом для того, чтобы я, сжав зубы, шла вперед и меняла свою жизнь.

Лику в это же самое время “поступают” на бюджет в престижный ВУЗ за взятку, а я учусь, плачу за свое обучение, после занятий бегу домой, чтобы ухаживать за бабушкой, у которой диагностировали онкологию. На каникулах Лика приезжает к нам отдыхать, но уход за бабулей все равно на мне и маме.

-У твоей Лены опыт, – усмехается тетка, – ей не привыкать, а Лика заслужила отдых.

Ничего нового. Она заслужила, а я – нет. А потом я ушла в армию, потому что в армии Израиля служат и девушки. Тяжело было, это другой мир. Но армия мне помогла. Начиная с того, что я все же заслужила свое гражданство, заканчивая тем, что там мне встретился по-настоящему грамотный психолог.

Сейчас мы имеем такие итоги: я – гражданка Израиля, но работаю в другой стране, в Израильском посольстве. Тетка развелась с мужем и долго и нужно собачилась с ним по поводу раздела имущества (двое прекрасных детишек и их будущее родителей не интересовали).

На фоне семейных дрязг Лика полюбила особо трепетной любовью мою маму, названивает ей, жалуется на жизнь и на свою мать, часами разговаривает. Иногда звонит и сетует на жизнь тетка Даша:

-Лика работу по специальности не может найти! Или копейки или условия дикие. А она же магистратуру окончила (правда, поступила туда со второго раза, но это мелочи). Почему одним все на блюдечке, а к другим жизнь все время задом?

Это мне на блюдечке? Я пахала всю жизнь и не ждала, что кто-то придет и даст. Но тетя об этом благополучно забыла. Помнит она лишь о том, что она меня, неблагодарную, воспитывала изо всех сил.

-Столько добра сделано, столько добра!

Да, наверное “добро” – это то, что она меня гнобила всю жизнь. Ломала, но не сломала. Не ожесточила, хотя пыталась даже привить мне нелюбовь к моей собственной маме.

Маму я сейчас мечтаю увидеть, ведь коронавирус спутал нам все планы, мы очень давно не виделись: я не смогла приехать в отпуск, теперь больше всего боюсь закрытия границ снова, ведь мама собирается лететь ко мне.

-Из-за этой короны Лика не смогла поехать в отпуск в Израиль! – горюет тетка.

Вот проблемы у людей, хорошо хоть, что обо мне забыла. Я подозреваю, что Лика рвалась к моей маме, просто чтобы отдохнуть от вечного диктата своей. Но это для меня уже не важно. Я хочу просто обнять маму, я уже не никчемная и неблагодарная толстая девочка, которая плохо училась, плохо помогала тетке по дому.

Меня зовут Лена. И я очень хорошо помню слова армейского психолога, у которого на плече я выплакала все свои слезы и обиды детства:

– Ты не плохая, просто с тобой плохо поступали.