-У меня сейчас ни зарплаты, ни накоплений, — переживала свекровь

-У нас все было хорошо с самого начала, — рассказывает Наташа, — поженились по любви, с родителями отношения замечательные, с мамой моего Стаса я ладила.

Мы ведь встречались еще года три, пока в институте учились.

Наташины родители жили в Новокузнецке, а девушка приехала в столицу на учебу, да так и осталась. На 2-м курсе у нее завязались отношения с однокурсником. Хороший мальчик, поздний сын, единственный у мамы-одиночки.

Алла Аркадьевна не в пример многим, восторгалась всем, что любил и чем увлекался ее ненаглядный отпрыск. Вот и Наташу приняла, как родную.

-Вот и хорошо, что Стас будет не один, — говорила она, — только не увози его в свою Сибирь. Оставайтесь. По секрету скажу, я очень экономная, я же мамы моей квартиру все эти годы сдавала, так что продадим ее теперь и купим вам побольше, сразу с расчетом на моих внуков.

И женщина ничуть не кривила душой, она и всем родственникам и знакомым Наташу нахваливала. А на свадьбе молодых плакала от счастья: Наташа девушка надежная, хорошая, сын не будет один, дождалась и внуков еще увидеть успеет.

-Ну и пора мне на покой, — объявила Алла Аркадьевна вскоре, — 59 лет, надо на заслуженный отдых. А то на службе ждут-не дождутся, когда я дам дорогу молодым.

-Мы со Стасом работать устроились, — рассказывает Наташа, — квартира наша новая была от мамы мужа недалеко, забегали мы к ней, потом она к нам, когда у нас Данилка родился. Алла Аркадьевна мне очень помогала на первых порах. Родители-то приехали на свадьбу, потом на выписку. Далеко я от них, да еще и младшая сестра у меня. Так что свекровь была моим первым помощником.

-Ты заметила, — спросил однажды муж, — в чем мама одета? Это же ужас какой-то, а не сапоги.

Наташа не заметила, а потом обратила внимание: Алла Аркадьевна одета очень скромно. Спросила свекровь, что за пуховик и сапоги она купила себе на зиму, ведь и куртенка совсем не греет, и сапоги на «рыбьем» меху.

-Ой, Наташа, — отмахнулась мама Стаса, — а куда мне на пенсии ходить-то? Надо денежки экономить, на пенсию не разгуляешься.

-А у нее хорошая пенсия была, — говорит Наташа, — во всяком случае, лучше, чем у многих. Поговорили мы с мужем, хоть и тяжело в декрете, но надо маме помогать, пусть хотя бы коммуналку оплачивать.

Но эти меры не помогли. Вскоре Наташа обратила внимание на содержимое холодильника женщины: там лежали только самые дешевые продукты. Непонятный фарш, неестественного цвета колбаса и прочее, купленное по акциям, скидкам и уценке.

-Мама, — решил поговорить с Аллой Аркадьевной сын, — ты понимаешь, что это есть нельзя? Ну куда ты экономишь так на себе?

-Но у свекрови прямо идея фикс случилась, — говорит Наташа, — что, если она не будет экономить, то окажется за чертой бедности. Ведь могла ехать на кудыкину гору лишь потому, что там продавали колбасу на 30 рублей дешевле, а уж о качестве продукта и говорить не приходится.

Пробовал сын с женой и пакеты с продуктами маме носить, мол, ешь нормально, денег хватает, не надо питаться всякой искусственной гадостью. Не помогло.

-Раньше, — говорила женщина, — у меня подушка безопасности была, я была спокойна. А сейчас ни зарплаты, ни накоплений. Вдруг внуку что надо, а у нас нет?

При этом идти жить к молодым мама отказывалась: не хотела мешаться. И уговоры, что у внука есть родители, что они не бедствуют, не помогали. Помог случай из разряда «не было бы счастья».

-Я уже готовилась выходить из декретного отпуска, — вспоминает Наташа, — как Данька приболел. С ларингитом нас положили в больницу. А Стас в это время был в командировке. Сами знаете, какая она, больничная еда.

-Ничего, — сказала Алла Аркадьевна, — я буду готовить и приносить. Не переживай.

-У Даньки аппетит был, как у птички, — говорит Наташа, — особенно в первые дни. Я маме денег дала, чтобы она покупала ему фрукты, йогурты, творог.

-А ты тут будешь на пустых больничных щах что ли, — возмутилась Алла Аркадьевна, — я еще помню, какая она, еда в больнице.

И начала женщина готовить пюрешки, кашки, супчики. И хвасталась невестке, что знает теперь, где купить продукты хорошие и подешевле. На второй день принесла чебуреки.

-Я не стала ей говорить, что не ем я такую еду, — говорит Наташа, — огорчать не хотела, взяла, спасибо сказала. Похвалила, что вкусно.

-Ну и кушай, — говорит свекровь, — а я еще пельмешек налепила у вас. Стас приедет, будет ему горячая домашняя еда. Они в морозилке сейчас, а Стасу я позвонила. Да и сама наверное дома будешь уже дня через два, смотрю Данька уже совсем поправился.

-Я-то дома была, — говорит Наташа, — через два дня, но с мужем встретиться не успела. Он накануне вечером вернулся и пельмешек маминых сварил и со сметанкой, мамой купленной, употребил.

Утром муж уехал в больницу, но не к жене и сыну, а лично, сам, с пищевой инфекцией. Что его туда уложило, сметанка или фарш, выяснить не удалось. Наташа на всякий случай выбросила и то, и другое.

Алла Аркадьевна, оказывается, нарыла через подружек своих магазинчик, где вовсю и по дешевке торговали продуктами, срок годности которых, истек.

-Зеленого, похудевшего Стаса отпустили домой через 10 дней, — говорит Наташа, — на диетическое питание. Мама была вне себя от раскаянья, каялась и зарекалась. Но с тех пор больше не экономит.

-Мы с ней договорились, — вступает в разговор Стас, — больше никаких акций и странных покупок. Наташа на работу выходит, а мама садится с Данькой. И малыш окрепнет, ведь в садике дети часто болеют, и маме мы будем приплачивать: пусть собирает свою «подушку безопасности». Лишь бы на здоровье не экономила.

-Да уж, — соглашается Алла Аркадьевна, — жизнь прожила, а ума все равно мало! Стас хотя бы здоровый мужчина, а если бы я Данечку накормила? Нет уж, хватит, можно не транжирить, но экономить нужно тоже с умом.