Нечем родителям помочь, но мы в этом не виноваты

-Не считаю, что я или мой муж теперь ей что-то должны, – пожимает плечами Люда, – да и ресурсов для того, чтобы помогать, как она того требует у нас нет. И нет во многом потому, что в свое время она помочь нам не считала нужным.

Людмиле 44 года и она замужем уже около 20-ти лет. У них с Виктором растут двое детей: сын 8 лет и дочка, которой 5. И дети такие маленькие сравнительно с семейным стажем не потому, что супруги долгое время не могли их родить. Могли, но не могли себе этого позволить.

-Естественно, – говорит Людмила, – когда поженились, ничегошеньки у нас с Витей не было: диплом института и все. Меня бабушка воспитывала, у нее было 5 детей и 9 внуков, так что на наследство мне никогда не приходилось рассчитывать. Домик бабушкин остался тетке, которая ее и досматривала. А вот Витины…

Витины родители были по всем статьям зажиточные: единственный сын, полная семья, две квартиры, оставшиеся от бабушек.

-В одной двушке жила семья моего мужа, – продолжает Людмила, – а другую сдавали, сколько Виктор себя помнит. Зарабатывали свекры оба, каждый год ездили на юг, особенно себе ни в чем не отказывали.

По мнению Люды, Виктор, делая ей предложение, рассчитывали именно на то, что им с молодой женой отдадут одну из квартир, так в его юности говорили и сами папа с мамой. Но с годами родители мнение изменили.

-А мы с голыми окладами останемся, – сказала Римма Владимировна, мама Виктора, – нет уж, нечего на чужое рот открывать. Поживите и свое наживите. Мы с твоим отцом по съемным квартирам лет 5 мотались, потом только наследство получили.

Виктор с Людмилой на наследство не рассчитывали, родители были в цветущем здравии и супруги смирились с тем, что у них ничего нет и надо наживать свое с нуля.

-Как жили? – горько кивает Людмила, – А как можно жить двум молодым специалистам, поженившимся на исходе 90-х? Комнату снимали, работали, подрабатывали, на первый взнос по копейкам копили. Больше всего я боялась забеременеть в те годы, иначе бы вообще – никак.

Лет через 6 супруги денег собрали. В это время случались и потеря работы, и многочисленные переезды. Какой ребенок, самим бы выжить.

-А как квартиру взяли, – говорит женщина, – оказалось, что еще более жесткие тиски, какой декрет? Во всем себя ограничивали, чтобы ипотеку побыстрее выплатить и хотя бы снизить ежемесячный платеж.

Когда супруги с калькулятором высчитали, что теперь они довели жилье до нормального состояния, а платеж до цифры, посильной даже в случае декрета, то на свет появился сын, а потом, не выходя из первого декрета Люда пошла за дочкой.

-Тяжело, – говорит она, – а когда нам было легко? Мы не миллионеры, в газпромах нам работать не повезло. Ипотека почти выплачена, мы же сразу трешку взяли, как знали: и сын, и дочь, площадь лишней не будет. Витя с подработками вечными, я работаю поменьше, но дети и быт на мне. В отпусках бываем раз в несколько лет. В прошлом году впервые на море выбрались с детьми. Как жили в это время родители Вити? Нормально, ни в чем себе не отказывая.

Свекры могли прийти в гости раз в год, что-то подарить, они путешествовали, пока работали старались себе не отказывать в маленьких и не очень, радостях.

-А кто будет вас тянуть? – наставительно говорила Римма Владимировна, – вы семью создали сами, детей нарожали сами. Трудно? Но это ваши трудности.

-Наши, – соглашается Люда, – но слышать это всякий раз было не слишком приятно, поэтому и общение свелось к минимуму.

В год, когда Люда родила дочку свекру ударил, как говорится, бес в ребро. Ушел к молодой, чуть старше Людмилы, женщине. И Римма Владимировна внезапно осталась одна, с пенсией и без приварка от арендаторов: муж же был владельцем одной из квартир, причем уйти пришлось как раз свекрови.

-Она так жить на одну пенсию, естественно не привыкла, – усмехается Людмила, – да еще дотации в виде платы от квартирантов не стало. А главное то, что квартира ее, та самая, которую сдавали много-много лет, была в ушатанном состоянии. Там, где они жили с мужем ремонт делался регулярно, но в той квартире теперь была другая хозяйка. И что началось? Правильно, сын, помоги, ты должен, я – твоя мать.

-Ванна вся облезлая, – жаловалась Римма Владимировна, – трубы текут, полы в ужасном состоянии, я уже об обоях не говорю. Ты – сын, я тебя вырастила, теперь твой долг мне помочь.

-А чем помочь? – говорит Люда, – я в декрете, двое детей, ипотека, муж работает с подработкой. Да, вырастила, но я же помню, что семью в свое время они с мужем создавали сами, сына рожали сами, так что на себя и должны рассчитывать. И нет у нас ресурсов для помощи, и желания, откровенно говоря, тоже нет.

-Меня на две квартиры и на две семьи не хватит, – говорит Виктор, – всю жизнь живем, словно боремся за выживание. Какой ремонт у мамы в квартире? Могли бы они и сами его сделать, так боялись на несколько месяцев снизить привычный уровень жизни.

Виктор на работе с утра и до поздней ночи, иной раз прихватывает и выходной, но все же старается проводить в дни отдыха время со своими, такими долгожданными детьми: позднее отцовство, не хочется ничего упустить, пропустить. Да, он может физически что-то прибить или повесить в квартире у мамы, но там нужны вложения и замена коммуникаций, сантехники, а денег на это уже нет.

Римме Владимировне седьмой десяток, теперь нужны и лекарства, и ремонт, и на пенсию не разгуляешься. Взять свекровь к себе, а ее квартиру снова сдать? Об этом и Люда, и Виктор слышать не хотят: за годы успели стать совсем чужими друг другу людьми. Забыть обиды и помочь матери? А нечем, во много именно благодаря тому, что в свое время мама помочь семье сына не сочла нужным.