Вырастила предателей

-А куда ему было идти, – разводит руками Галина Петровна, – у него в нашей квартире доля. Как-никак 1/3. По приватизации, ага. Заработать на квартиру сын еще не успел, ему же 26 только. Да и мы мирно жили, пока он был один. Никто никому не мешал.

У Галины Петровны двое детей. Старшая дочь живет с семьей отдельно, ей 34 года. А сын Никита до недавних пор жил при маме. И у дочери, и у сына в квартире есть доли. Квартира трехкомнатная, места хватает. Дочь с зятем не стали жить с мамой потому что у зятя свое жилье есть. И дочь в квартирный вопрос вообще не лезла. Не лез и сын.

-А потом объявил, как это бывает: “Люблю Тамару, мы поженимся”, – вспоминает Галина Петровна, – да и сразу он не спрашивался, можно или нет жену привести. И я против слова не сказала. У него в собственности часть квартиры. Наверное Тамаре не очень хотелось со свекровью жить, но, раз своего угла нет, куда еще идти?

Через неделю после того, как молодые оформили отношения и Тамара окончательно перевезла свои вещи в комнату мужа, сели вечером: договариваться о совместной жизни и быте.

-Готовить решили сообща, – говорит Галина Петровна, – холодильник один, у молодых своего нет. Плита одна. Посуда тоже имеется и второй комплект хранить негде. И тут наша Тома заявляет, что коммуналку платим пополам. Меня прямо на этом пункте покоробило, но невестушка продолжила:

-Да, Вы одна, а нас двое. Но у Никиты в собственности 1/3, а еще 1/3 принадлежит моей золовке.

-Так она же тут не живет, – опешила мама.

-Вот, не живет, а платить за нее содержание и ремонт кто должен? Вы же можете поговорить с дочерью, если Вам дороговато половину квартиры оплачивать, пусть она свою долю вносит.

Ни с кем говорить Галина Петровна не стала. Решила, что не убудет от нее, она же работает. Неприятным моментом стало и то, что сын промолчал, словно так и надо было.

-Я сейчас даже думаю, а не жалеет ли он, что до своего брака он мне на коммуналку отдавал, не высчитывая, сколько его доля, сколько сестра должна заплатить. Да мы вообще не считались ни с покупкой продуктов, ни с прочим. Ладно, думаю, работаю, не на пенсии, может так у невестки в семье заведено.

Считаться с продуктами пришлось. Они же договорились, что скидываются на хозяйство из расчета 1/3 с Галины Петровны, 2/3 с молодых. Деньги частично складывали в шкатулку, стоящую в “общей” комнате, частично каждый оплачивал покупки со своей карты. И вот тут началось самое интересное.

-После того разговора, на следующий же вечер наша Томочка после ужина села считать, куда и сколько она за день потратила, – усмехается Галина Петровна, – достала кучку чеков, телефон открыла с историей проплат, тетрадочкой и ручкой вооружилась и принялась сводить дебет с кредитом. И меня окликнула.

-Вы что-то покупали? А можно увидеть? А на что это пошло? А этим кремом ведь только Вы пользуетесь? Хорошо, значит, минусуем. Вы уж, Галина Петровна, будьте добры, если для семьи что-то покупаете, сохраняйте чеки, чтобы потом путаницы не было.

-Я резко сказала, что никаких чеков собирать не буду и не надо мне диктовать, как я должна покупки делать. Тебе надо, мол, ты и считай, и высчитывай.

Тамара промолчала, потом за мужа взялась: вспоминай, любимый, куда и что тратил? А чеки где? А на кофе чек не взял? Ай-яй-яй! А без того кофе можно было обойтись? Видишь, вот и экономия. И в метро, будь добр, бери чек, чтобы у меня домашняя бухгалтерия сходилась.

-Спать не ляжет, пока не посчитает и чеки не подклеит в свою тетрадочку. Такая мелочная сквалыга. До сына прямо докапывалась, жуть. Меня недели две не трогала, только вздыхала огорченно, а потом предъявила тетрадочку, где в графе “Траты Мамы мужа” значились сплошные пробелы. И все с тяжкими вздохами.

-Ну как же так, мы же договорились, что вместе хозяйство ведем, – огорченно упрекнула свекровь Тамара, – Вы поймите, это только сначала сложно, потом станет проще и привычнее. У меня мама всю жизнь так живет, считает, сверяется с чеками. Интересно же знать, куда деньги уходят, где можно урезать ненужные расходы, где не хватает, на что отложить…

-Послала я ее, – говорит Галина Петровна, – мама считает? Идите к маме, а я считать на буду.

-Хорошо, как хотите, – спокойненько так сказала Томочка, – только не получится у нас тогда вместе хозяйство вести, давайте отдельно питаться. Полок в холодильнике много, давайте разделим. Вот это доедим все, раз оно вроде бы общее, а потом каждый питается отдельно, мы – свое, Вы – свое. Я привыкла все считать, я иначе жить не умею.

И тут Галина Петровна вскипела:

-Ты чьи полки делить собралась? И чью плиту использовать? Это мой холодильник, моя плита, мои кастрюли. Хочешь отдельно? Купи свое, на своих полках храни свою еду, в своих сковородках свои котлеты жарь, из своих тарелок хлебай, если уж на то пошло! И чеки свои клей у себя в комнате, а не на моем кухонном столе. Да, на моем, я его покупала, когда Никита еще в школе учился и ни копейки не зарабатывал, как и многое в этой самой квартире.

Безобразная ссора произошла, когда Никиты не было дома. Галина Петровна все ждала, что сын придет, выслушает жену, поймет всю абсурдность ее поведения, поговорит с ней, урезонит. А дождалась вежливого стука в дверь. Сын пришел, жену выслушал, а потом пошел к маме:

-Мам, я даже не буду сейчас углубляться в то, как ты себя повела с моей женой. Просто давай так: квартиру продаем, деньги делим. Мы готовы взять ипотеку. Ты же видишь, жить вместе дальше совсем невозможно, так мы только врагами станем окончательно.

-Быстро ночная кукушка дневную перекуковала, – плакала Галина Петровна у дочери, к которой пришла рассказать о предложении младшего братика.

-Без моего разрешения трудно продать, – размышляла вслух сестра, – но и жить так, реально невозможно. Так что давай, мама, продадим. А что ты теряешь? У Никиты треть, а у тебя две третьих, купишь двушку, оформим пополам, будешь жить одна, никто не будет чеки требовать и копейки пересчитывать. Надо только в договоре продажи прописать, что какое-то время ты живешь в старой квартире.

Галина Петровна шла домой окрыленная: хоть дочь ее поддержала. Конечно, продать-купить-ипотеку взять дело долгое. Какое-то время пришлось жить вместе с ненавистной Тамарой. Но невестка держалась подчеркнуто вежливо, с чеками не лезла, но и полки не делила. Готовили они себе сами, Галина Петровна – тоже только себе.

-Даже начали угощать чем-то вкусненьким друг друга, – вспоминает женщина, – а потом они справки собрали, нашли варианты продажи и покупки себе однушки. И мне двушку предложили, вполне приличную. Звоню дочери, так и так, завтра свою квартиру продаем и завтра же покупаем двушку, сможешь во столько-то? А она меня прям огорошила, сказала, что сейчас приедет.

-Мама, не обижайся, но муж на дыбы встает, он резко против того, чтобы я деньги отдавала на покупку общей с тобой квартиры. Прямо настаивает, чтобы я деньги взяла и мы бы купили себе отдельную с ипотекой. Да и прав он, дети растут, дочка уже подросток, надо ей на старт в жизни отдельное жилье. Иначе, не дай Бог, повторится, как сейчас у тебя с Тамарой. Но ты не беспокойся, все же будет нормально. Ты поживешь в этой квартире одна, потом соберешь бумажечки, возьмешь ипотеку. Ну не старая же ты еще, не на пенсии пока. Да дадут, сейчас всем дают, процент только будет чуть повыше. А не получится, мы на себя возьмем и вторую ипотеку, дети же растут, младшему квартиру тоже надо. Ты не волнуйся, мы же учтем в договоре, что львиная часть денег твоя была, будешь спокойно жить, только потом квартира отойдет мне по завещанию.

-Даже не знаю, – горестно качает головой Галина Петровна, – кто из детей со мной хуже поступил. Сын, который просто хотел урвать свою долю? Или дочка, которая решила прибрать к рукам все. Не думала я, когда после смерти мужа одна их поднимала, что предателей выращу.

Ипотеку женщине все же одобрили. Процент высоковат, квартира далековато, зато она полностью принадлежит Галине Петровне, да и платеж вполне посильный. С детьми Галина Петровна не виделась уже больше года. Дочь на маму обиделась, сыну некогда, он чеки подклеивает.