Сирота в дом

Лиза проснулась и с ужасом вспомнила, что с ней приключилось вчера. Потом покосилась на мускулистое тело, лежащее рядом и на мгновенье зажмурилась от жгучего стыда.

Выскользнув из-под одеяла максимально осторожно, стараясь не потревожить покой спящего, женщина рывком натянула на себя все, что было разбросано накануне этой случайной постели, схватила сумочку и опрометью выскочила в подъезд.

Жгучий стыд заливал щеки. Ей такое поведение было вообще не свойственно, случайный мужчина, чужой дом, смутные воспоминания о том, что было накануне вечером в баре, куда она забрела в самом паршивом настроении.

-А ведь я даже лица его не помню, – с ужасом подумала Лиза, и ускорилась, чтобы успеть на подъехавший к остановке автобус.

Влетев в транспорт и обнаружив свободное место у окна, она вжалась в сиденье и постаралась отключить мозг, вернув немного уверенности в себе усилием воли:

-Спокойно, – думала она, – здесь никому до тебя нет дела, никто не знает, что у тебя едет крыша даже после 50 грамм алкоголя, что ты не алкоголичка и не девица легкого поведения, которая готова за пару коктейлей поехать на ночь с любым, кто позовет. Спокойно. Про тебя вообще никто не думает, ни хорошо, ни плохо. Они тебя не видят в упор, всем все равно. Расслабься.

-Оплачиваем проезд, девушка, – габаритная кондукторша выжидательно смотрела на Лизу.

И весь автобус, казалось, тоже смотрел. В сумочке было все: расческа, косметичка, медицинская карта и мобильник. Не было только кошелька. Лиза, втянув голову в плечи, под неодобрительные пересуды пассажиров и громогласное порицание кондукторши, выскочила на ближайшей остановке. В незнакомом районе. В дождь. Утро позора продолжалось.

Мало ей было того, что неделю назад муж, с которым она прожила 6 лет, признавшись, что у него есть любовница и она ждет ребенка, собрал вещи и ушел, бросив на ходу, что на развод подаст сам. Мало было того, что вчера светило гинекологии, к которому она прорывалась на прием целых 2 месяца, разрушил ее последнюю надежду словами:

-В Вашем случае, милочка, боюсь, стоит уповать только на чудо, матерью Вам стать не суждено. Нет, даже операция и ЭКО результата не дают. Не отчаивайтесь, приютите сироту, знаете же: “Сирота в дом – счастье в дом”. Сколько их, уже рожденных, которым нужна любовь и ласка… Ну, полно, не плачьте, слезами тут не поможешь”.

-Теперь еще и кошелек посеяла, – Лиза села на ближайшей скамейке и разрыдалась, благо, что этого ее позора не видел никто: на улице было пусто, только сильнейший серый дождь.

Серое небо, серая жизнь, смутные воспоминания о сером баре, куда ее вчера занесло после встречи со “светилом”. Ее, Лизу, отличницу, краснодипломницу, верную и счастливую, совсем еще недавно, жену. У нее и был то всего один мужчина, муж, который теперь будет строить семью с той, которая сможет родить ему детей.

-Два, – мрачно подумала Лиза и зарыдала еще безутешнее, – теперь у меня их было два. Только второго я не помню. Ни лица, ни имени, ни-че-го. Сижу как дура и рыдаю теперь в одиночестве над своей разбитой жизнью. Что может быть хуже?

Лиза ошибалась. По крайней мере, один зритель у нее все же был. Правда, он ничего не видел, так как его маленькие, едва открывшиеся глазки, были залеплены коростой гноя. Он и дышал уже с превеликим трудом, устав плакать от голода, холода и страха. И только он, трехнедельный, больной, почти умирающий котенок был сейчас свидетелем ее боли, отчаяния и стыда.

И еще в одном Лиза ошибалась. Хуже быть может. Вот этому грязному, насквозь промокшему и больному зверю сейчас намного хуже, чем ей. У нее есть жизнь, а у него ее скоро не будет. У нее есть дом, а малыш, неведомо откуда вылезший и качавшийся на слабых лапах посреди огромной лужи, скорее всего и не знает, что такое дом. У нее есть еда, а этот бедолага, вероятно, умирает от голода.

-Ну что, сирота, – произнесла Лиза, – тряхнула тебя жизнь? У меня нет зонта, у меня нет денег на автобус, так что мы пойдем пешком, тут всего полчаса. Но ты, уж пожалуйста, проживи эти полчаса, а потом еще немного. Нам надо дойти домой, взять деньги и поехать к доктору. Залезай.

Девушка посадила тощее тельце прямо в дамскую сумку, не думая, что котенок изгваздает ее пухлую медицинскую карту, полную результатов жутко дорогих анализов и осмотров. Плевать. Не нужна больше карта, все с ней ясно.

Она почти бежала, уже не думая ни о предательстве мужа, ни о приговоре доктора, ни о потерянном кошельке, ни о своем “утре стрелецкой казни”, как она мысленно окрестила события сегодняшнего дня. Почему так? Все просто, она – Елизавета Алексеевна Стрелецкая. Все совпадает.

-Только бы он не вздумал умереть у меня в сумке, – билась единственная мысль. Девушка вбежала в свою квартиру, полученную от в наследство от единственного родного человека, которого помнила, от бабушки (родители разбились в аварии, когда ей было 2 года, мама и папа не выжили, а у нее теперь, вот, никогда не будет детей). Лиза схватила деньги из шкатулки и, даже не глянув на содержимое сумочки, рванула к выходу снова.

Ветеринарная клиника была недалеко. Лиза влетела в двери и, не замечая, как у стойки регистратора с нее натекает большая лужа, нетерпеливо дрожала, но не от холода, а от мысли: “Успела или нет?”

-Возни много будет. И денег уйдет много. Она слишком мала. Как кличка животного?

-Сирота, – машинально ответила Лиза, – плевать, пусть будет много всего. Ее можно спасти?

-Если постараться, – доктор была не слишком оптимистично настроена, но необходимые анализы взяла, список препаратов выдала, рассказала, что и как делать.

***

Через неделю у Сироты, открылись глаза. Она уже сама ходила в лоток, ела не из шприца и не насильно, а вполне по-взрослому лакала молоко и специальный лечебный котячий корм. Лиза задумчиво возилась с серой малышкой все свободное время, благо лето, и в школе, где Елизавета Алексеевна трудилась учительницей английского языка, были каникулы. Сирота отвлекала ее от мрачных мыслей, заставляла улыбаться, побуждала вставать с кровати по утрам.

Неожиданный звонок в дверь застал Лизу в прихожей, она только вернулась из магазина и только-только заперла дверь. На пороге стоял незнакомый молодой человек.

-Здравствуйте, девушка, Вы, кажется, недавно забыли у меня свой кошелек!

Лиза крепко зажмурилась, а потом крепко захлопнула дверь, подперев ее для надежности собой. Позор! Позор ее настиг!

-Девушка, – Позор стучался в ее дверь, – возьмите хотя бы кошелек, в нем карты и пропуск в школу!

Позор знает теперь, где она работает, как ее зовут. Это наверняка коллеги указали ее адрес. Теперь все про нее знают. Что ей не место в школе, что она аморальная особа, которая, махнув лишнего, спит со всеми подряд.

-Я кошелек оставлю у Вашей двери, только Вы сразу после моего ухода заберите, хорошо? Я оставляю, я ухожу, – вещал Позор из-за двери.

Лиза осторожно приоткрыла дверь, когда стихли его шаги, наклонилась за кошельком и в это самое мгновенье Сирота, решив, что это новая игра, рванула в подъезд. Лизе не оставалось ничего другого, кроме того, как побежать за кошкой. Догоняя ее уже на втором этаже, девушка с ужасом услышала, что дверь ее квартиры захлопнулась. Замок был еще бабушкин, самозакрывающийся, надежный и менять его руки не доходили.

-Ну все, – сказала Лиза себе и Сироте, усаживаясь с ней на ступеньки подъезда, – мало было нам, да? Теперь мы с тобой домой не попадем. Теперь мы обе бездомные и никому не нужные сироты.

И заревела, успев подумать, что теперь слезы – ее обычное состояние.

-Я сейчас в машину схожу и принесу инструменты, – голос Позора прозвучал сверху и Лизе захотелось мимикрировать под серые подъездные ступеньки, но она вместо этого просто громче заплакала и произнесла сквозь рыдания только одно:

– Я прямо здесь и прямо сейчас просто умру на месте от позора.

***

-Не помните меня? – выдохнула Лиза, мучаясь через год в родовом зале клиники НИИ акушерства и гинекологии, – Профессор, я же Стрелецкая!

-Стрелецкая? – нахмурилось морщинистое лицо “светила”, – Что-то такое… да… Милочка! Но этого же не может быть! Вот уж Вас на столе у меня точно не должно было случиться никогда! Чудо?!

-Чудо, доктор, – чувствуя, что новая схватка накрывает ее с головой простонала Лиза, – так я же теперь не Стрелецкая, а Чудовская. Чудо, а еще Сирота, помните? Сирота в дом – счастье в дом. Я кошку подобрала, назвала Сиротой. Ой, больно как!

-Ну-с, – старомодно возгласило “светило”, – Стрелецкая, которая Чудовская, чудо или сирота, уже не важно, приготовьтесь, головка показалась, будем становиться мамочками!

***

А где-то дома Лизу с новорожденной дочкой ждали двое: муж Сашка и упитанная Сирота.

Пы-сы: о той самой ночи позора супруги поговорят несколько лет спустя и окажется, что между Лизой и ее будущим мужем в ту ночь ничегошеньки не было. А может быть это Саша соврал, кто же теперь знает, да и надо ли знать?