Разругались из-за тарелки супа для внука, невестка заявила, что тот их объедает

На Викторию Ивановну сын с невесткой обиделись. Все из-за того, что женщина попросила их найти себе съемное жилье и съехать из ее квартиры. Мо, обещала дать приют, а теперь…

-Но конечно же, главный враг теперь я, все же из-за меня началось, — усмехается Инна, старшая дочь Виктории Ивановны и по совместительству, золовка обидевшейся невестки.

-Ну, привет, там Верочка эта ляпнула, не подумавши, чуть ли не счет тебе выкатила, рот свой открыла не в то время и не в том месте, а ты виновата? — смеется подруга. — Да, Ваша мама обещала им помогать, но если благое дело тебе же по нервам бьет, то ну ее на фиг, помощь такую.

Анне 37 лет, она давно уже замужем, живет от мамы отдельно, у них сын, которому 12-й год. В начале прошлой осени случилось два радостных события в семье: родилась дочь у брата Анны, а еще сама Анна с мужем переехали из евродвушки в евротрешку, так что у сына теперь есть отдельная комната и родители имеют отдельную просторную спальню.

Брату Анны 28 лет, женат он на Вере уже 2 года и с самого начала семейной жизни молодые живут в квартире Виктории Ивановны. У женщины просторная двухкомнатная квартира в собственности, при каждой комнате имеется лоджия, есть в квартире большая кухня, целых 12 метров, планировка хорошая, почти та же самая евротрешка получается, только все комнаты изолированы, места хватает.

Со стороны Виктории Ивановны — это именно помощь семье сына, так как женщине, конечно, больше нравится жить одной, но надо было дать возможность молодым накопить на собственное жилье, а снимать дорого, тем более, что случилась промашка в вопросе деторождения и внучка появилась на свет сейчас, а не через «лет пять», как планировалось.

Сын Виктории Ивановны работает, невестка сидит дома в декрете. Мама подрабатывает по вечерам через день по очереди с подругой гардеробщицей в бассейне, по возрасту она уже на пенсии.

-С этим переездом все кувырком слегка пошло, — продолжает Анна. — Сыну в школу стало добираться дальше, но менять учебное заведение он не хочет — там все друзья, к учителям привык, да еще и и спортивная секция сына рядом. В общем, ездит теперь парень на метро и маршрутке, мальчик самостоятельный, но иногда бывало и так, что между занятиями в школе и в секции довольно большой перерыв.

-Вот мама и предложила внуку сама, чтобы он приходил к ней на обед, — говорит Анна. — От ее дома школа совсем недалеко, идти минут 12 дворами, заодно, мол, она будет видеть внука почти каждый день. Мы предложение приняли. Что там думала по этому поводу Вера никого вообще не интересовало. Сын у нас мальчик не хулиганистый, то, что в доме малышка он прекрасно понимает, да и не совался он никуда, только на кухню, в ванную и в комнату бабушки.

-Вы на работе до вечера, парень то ли поест нормально, то ли нет, да и он иной раз из спортивки своей поздно возвращается, а тут я буду спокойна, поест внук нормально, — сказала дочери Виктория Ивановна.

Готовить бабушка любит и делает это с удовольствием, даже сейчас, когда живет с невесткой, у плиты стоит сама. Тем более, что у той ребенок маленький. За коммуналку Виктория Ивановна платит сама, на питание они с сыном скидываются, у невестки сейчас доход маленький, на памперсы и одежду дочке.

Анна матери тоже старалась помогать деньгами, на сезонные вещи, на другие крупные покупки. Они с мужем неплохо зарабатывают, для них это — не расходы. Да и как-то не принято было считаться в их семье.

И вот, сын, отходив учебный год на обеды к любимой бабуле, ушел на каникулы. Анна предполагает, что Вера злилась все это время, но прорвало молодую женщину это только сейчас, когда в июле у племянника мужа начался спортивный лагерь. В лагере кормят, но парень по привычке начал после лагеря (заканчивал он в 15 часов), заходить в гости к бабушке.

-Раз зашел, другой, мама то суп варила его любимый с фрикадельками, то не менее обожаемый борщ, — продолжает Анна. — И у Веры сдали нервы, разоралась на пустом месте.

-Мало того, что он топает как слон, — высказалась невестка Виктории Ивановны не особенно выбирая выражения, мало того, что я весь год терпела это, так он еще и летом повадился на обед приходить? С голодного края что ли?

-Вера, ты о чем? — сдвинула брови Виктория Ивановна. — Где он топает? Тебе тарелку супа что ли жалко? Так это я варила, а не ты.

Сын Анны, по его собственному признанию, чувствовал себя очень неуютно, а Вера продолжила на повышенных тонах:

-Суп варили Вы, но на питание мы скидываемся, вообще-то! Так что, да, мне тарелку супа жалко. Ваша дочь могла бы выделять на питание нам определенную сумму, раз ее ребенок тут ест!

-Он тебя объел? — еще строже спросила свекровь.

-Да, представьте себе! Мы каждую копейку с мужем экономим, на свое жилье откладываем, а это подросток уже, он жрет как взрослый мужик! И не только в супе дело, можно подумать, что Вы его конфетками не угощаете, или вот… нектаринами!

Внук предпочел быстро распрощаться с бабушкой и женой дяди, Виктория Ивановна ушла к себе, потом на работу, а вернувшись, сказала сыну, что ее помощь закончена, ищите себе квартиру, где никто не будет вас объедать, а она имеет право кормить внука и супом, и нектаринами, и птичьим молоком, фигурально выражаясь.

Мужчина, видимо, о скандале от жены знал, но не думал, что все так серьезно. Попробовал зайти к маме и так, и этак, но Виктория Ивановна осталась непреклонна: две недели на выезд, учитывая маленького ребенка. И тут понеслось!

-О, Вы о внучке вспомнили, — высунулась Вера из комнаты. — А я думала, когда же бабушка перестанет говорить только о ненаглядном своем внуке! Спасибо, нечеловеческое. Помогли. О внучке, которую из дома выставляете, вспомнили!

Виктория Ивановна вступать в перепалку не стала, но дочь о своем решении оповестила. Анна на стороне матери, но ей звонил брат, который всерьез считает старшую сестру виноватой в случившемся.

-Вера права, мы живем, ведем с мамой общее хозяйство, а тут приходит твой ребенок, ест, причиняет неудобства, шумит. И он же не просто ест суп, ему подавай что повкуснее, могла бы и догадаться, что надо как-то материально участвовать.

Анна трубку бросила, выяснять с братом, чей именно персик съел бабушкин внук — дело тухлое. Считать, сколько вкладывает мама, а сколько брат, а сколько человек питаются — тоже так себе математика.

А вы что думаете? Брат и Вера в чем-то правы? Анна должна была вкладываться, если ее ребенок ел в семье бабушки и дяди регулярно и суп, и кроме супа тоже?