За сто лет до жён декабристов

О подвиге женщин, последовавших за мужьями на Сибирскую каторгу после восстания декабристов, слышали все. Но были женщины, прошедшие этот путь и до них.

Большинство женщин было «из простых», их имена остались безвестными. Но одно имя из темных глубин истории до нас дошло. Звали молодую женщину, почти девочку, Наташей Шереметевой, по мужу — Долгоруковой. Была она графской дочерью и княжеской женой.

В ссылку поехала Наташа добровольно, было ей в ту пору в 16 звонких лет. Поехала из дома богатого, от знакомств блистательных, от любимых книг и учебников. Потому что слово дала, потому что любила.

Высокоумная Наташа

Кто же не знал графа Бориса Петровича Шереметева, генерал-фельдмаршала, сподвижника Великого Петра? И подвигами воинскими прославлен, и у царя в чести. До такой степени, что сам царь-батюшка озаботился сватовством графа, когда тот овдовел и собирался от горя постричься в монахи, прожив с первой женой 34 года и родив двух дочерей и сына.

Лично государь сосватал фельдмаршалу молодую вдову Анну Петровну Нарышкину, сам был на свадьбе распорядителем. От графа родила вдовушка еще трех дочек и двоих сыновей, в 1714-м появилась на свет Наташенька, по счету она у Бориса Петровича была пятым ребенком, после нее еще двоих матушка на свет произвела. Итого между Наташей и самой старшей сестрой Софьей — 43 года разницы, во внучки сестре своей она почти годилась.

В 5 лет осталась Наталья Борисовна без батюшки, а в 14 стала полной сиротой, росла в доме при братьях, семья ни в чем нужды не знала, богатые, виднейшие, к престолу близкие. Тут тебе и ассамблеи, и балы, и вечера танцевальные. Но девочка веселья этого не любила, ей книги читать нравилось больше. Затворилась девочка от светской мишуры и арифметику стала учить, географию, историю.

«Пришло на меня высокоумие, вздумала себя сохранить от излишнего гуляния…, – так позже писала она в «Своеручных записках». – …Молодость несколько помогала терпеть в ожидании в предбудущем счастия; думала еще: будет и мое время, повеселюсь на свете; а того не знала… что надежда на будущее обманчива бывает…» 

Царский любимец

Иван Алексеевич Долгоруков князь по рождению, фамилии знатной, как и Шереметевы, от Рюрика вела свой род и его фамилия. А кроме того, молодой повеса при малолетнем государе Петре Алексеевиче, мальчике 13-ти лет — любимец первый.

С царем и на охоту, и по девкам, и за бражным столом. Сестра Ивана Екатерина — невеста царя, пусть и вторая уже. Мальчик-император однажды и высказал пожелание: одному жениться не хочется, вот бы и друг его Иванушка Долгоруков тоже брачными узами себя связал.

Сказано — сделано, поехал Иван свататься, не первым был дом Шереметевых, где жену князь искал, но только там ему ответили согласием. Наташа сама и сказала «да», потому что нравился ей Иван, видела в нем что-то юная дочь фельдмаршала. А может быть, просто чувства девичьи он разбередил, Наташе же 15 лет было только, да и князю 22 — самый возраст.

В свете, конечно, в любовь мало верили, говорили, мол, деньги к деньгам. Шереметевы сестру выдают из-за близости жениха к царю, ради выгоды. А какая выгода, если у невесты у самой от приданого сундуки ломились? Да и к царям семья всегда была близка, сам Петр Великий Наташу отличал, называл умницей, светлой головушкой.

Утихли вскоре сплетники: не стало юного царя, а на престол взошла Анна Иоанновна. Для Долгоруковых настали черные дни: императрица помнила, что среди них были те самые составители «кондиций», пытавшиеся ограничить ее власть.

Понимала, что семейство жениха ждет опала, и юная Наташа. Родные уговаривали ее разорвать помолвку: обручение еще не свадьба. Но так поступить с женихом дочь Шереметева не могла. Она от Ивана не отреклась.

«Честна ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему? Я такому бессовестному совету согласиться не могла».

8(19) апреля 1730-го года в Подмосковных Горенках, в деревянной церкви обвенчали Наталью и Ивана. Свадьба была грустная — никто из многочисленных родичей невесты на нее не пришел — опасались царской немилости. Вспоминалась Наташе помолвка — громкая, блестящая, льстивые речи и поздравления придворных, где они теперь? «Сам Бог меня замуж выдавал, больше никто», — напишет потом княгиня Долгорукова.

Ссылка

От императрицы «подарки» через 3 дня после свадьбы прилетели: получили Долгоруковы всей фамилией предписание отъехать в ссылку в деревню под Касимовым. А с пути их завернули еще дальше — на место Меншиковых, в Березов.

Долгоруких лишили всех наград, имущества, немногое увезли с собой сестры Ивана и его мать, припрятав на себе, а Наташа ничего не повезла: не в блеске алмазном счастье. А ведь могла и не ехать, жила бы себе тихонько и ее не тронули бы. Но…

«Я все оставила, и честь, и богатство, и сродников… Этому причина все непорочная любовь, которою я не постыжусь ни перед Богом, ни перед целым светом, потому что он один в сердце моем был», – напишет Наталья в своих мемуарах через годы.

Никто из родных не пришел проводить в изгнание новобрачную — боялись. Перед отъездом из имения молодая жена утешала мужа, говоря, что на все свершившееся воля Божия, и грех против нее идти и сомневаться в Провидении, которое их не оставит. Долгие мытарства пятимесячной дороги, презрение и нелюбовь родных жениха, темный домишко среди тайги и снега — это ее «медовое» время. Но вспоминала его Наталья Борисовна впоследствии, как самое счастливое.

Дочь богатейшего вельможи, выросшая в роскоши, Наташа и печи топила, и земляной пол мела, и мужа, духом упавшего и начавшего все чаще к чаше хмельной прикладываться, утешала. На пропитание ссыльных ежедневно отпускалось по рублю на каждого, а продукты в Березове были дороги. Долгорукие недружные, вечно спорили и ссорились, а Наташа кроткая была, ее шпыняли все, самую черную работу приходилось делать, самую тяжелую.

2 апреля 1731-го года у Натальи Борисовны в снегах Сибирской ссылки родился сын Михаил. Этим и была женщина счастлива. Горе? Да в чем оно? И в Сибири люди живут — так рассуждала. И была права, главное лихо ее еще впереди поджидало.

Муж

Иван Алексеевич в ссылке вел разгульную жизнь: пьянствовал с офицерами местного гарнизона, с березовскими жителями, много болтал о своем былом блестящем положении. И однажды на князя полетел донос в столицу. Времена были лютые, царица на корню старалась измену извести, дыба и застенок в каждом захудалом городишке империи были.

Началось новое следствие. Ивана бросили в узилище, кормили арестованного плохо, а солдаты караула Наташу жалели, многие еще батюшку ее помнили, пускали жену по ночам к тюремному окошку, чтобы мужа кашей покормить. И ел князь ту кашу пополам со слезами: своими и жены, которая на последних месяцах новой беременности уже была.

В конце августа 1738-го года ночью были вывезены из Березова в Тобольск Долгорукие все и другие «заговорщики», всего 60 душ на мытарства отправились. А беременную Наташу на место мужа бросили, в подвал сырой. Там, под караульным штыком и родила княгиня сына Дмитрия, слабенького, болезненного.

О муже Наталья Борисовна долго ничего не ведала, молилась о здравии, когда в Новгороде князь Иван предстал перед Творцом 8 ноября 1739-го года. Казнями и ссылками на каторгу наказывались и остальные члены семьи. Сестры Ивана были насильно пострижены в монахини.

Вдова

В начале 1740-го года Наталья Долгорукова послала Анне Иоанновне прошение, где писала, что если ее муж жив, то просит она не разлучать ее с ним, в противном случае — дать ей разрешение уйти в монастырь. Из ответа царицы она и узнала о страшной судьбе князя Ивана.

Государыня-матушка вдруг к Наталье милость проявила: разрешила с детишками в Москву въехать и жить там тихонько, никому ни о чем не рассказывая. Старшему сыну Мишеньке было в то время 8 лет, Дмитрию — полтора годика. По иронии судьбы, в Москву Наташа Долгорукова въехала в тот самый день, когда окончила лютая Анна Иоанновна свои земные дни — 17 октября 1740-го года.

Свое решение княгиня изменила: отложила монашество, не время было, надо было детей на ноги ставить. Но многочисленным женихам, искавшим ее руки, неизменно отказывала. Один муж у нее был — князь Иван, а других ей не надобно.

Вскоре в Петербурге на престол села новая императрица — дочь Петра Великого. По указу Елизаветы Петровны были возвращены из ссылок и монастырей все Долгоруковы, им возвратили и чины, и имения. Княгиня Наталья тоже была обласкана. Но в свет не вернулась, тихо и скромно жила, сыновей воспитывала, благотворительностью занималась: на свои деньги построила церковь на Воздвиженке.

Матушка Нектария

Но на этом испытания Натальи Борисовны не закончились, она всю себя отдавала сыновьям Мишеньке и Дмитрию. Михаил Иванович выучился, поступил на военную службу, нашел себе жену Анну Строганову. А вот младший сын мать тревожил. У юноши развивались явные проблемы с психикой.

В 1758 году 44-х летняя Наталья Борисовна Долгорукова взяла с собой Дмитрия и уехала в Киев, намереваясь принять постриг в Киевском Свято-Вознесенском монастыре. Поговаривали, что у Дмитрия, вдобавок ко всему, случилась несчастная юношеская любовь, которая усугубила его состояние.

По преданию, перед постригом Наталья Борисовна бросила в воды Днепра самое дорогое, что хранила все годы ссылки и злоключений — свое обручальное кольцо, которое когда-то надел ей на палец опальный фаворит юного императора Иван Долгоруков. Так и простилась с прошлым, став инокиней Нектарией.

В 1767-м году женщина приняла великую схиму. Она без устали трудилась: вышивала для монастыря бисером и жемчугом, ухаживала за брошенными могилами. Много средств вложила в монастырское строительство. Пригодились и книги, прочитанные в юности: старица Нектария решила сложную инженерную задачу по возведению стены, защитившей обитель от оползней.

Незадолго до принятия схимы, Наталья Борисовна по просьбе сына и невестки написала «Своеручные записки», став первой русской мемуаристкой и описав юность свою и путь в Березов. Ни единым словом она не упрекнула супруга за те испытания, что по его вине довелось вынести, только благодарность, только любовь:

«Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтра другого. Во всех злополучиях я была своему мужу товарищ и теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего я за него пошла».

С младшим сыном Димитрием до его кончины в 1769 году мать была рядом, утешала своего несчастного отпрыска. Эта последняя потеря подкосила ее окончательно, через два года старицы Нектарии не стало. Записки Натальи Борисовны опубликовал внук Иван Михайлович, который стал писателем, для бабушки он нашел очень проникновенные слова:

«Праведная жена! Если, предстоя у престола Царя Славы, ты на деяния чад своих долу взирать можешь, то не возгнушайся принять здесь от меня, недостойного твоего потомка, жертву того беспредельного уважения, какое душа моя, ум и все чувства к тебе сохранили, и зри, с каким благоговением я внутренно чествую память твою, воспоминая о каждой минуте бесподобной твоей жизни».

Иллюстрации из свободного доступа сети Интернет.

Статьи по той же эпохе:

СУДЬБЫ ДОЧЕРЕЙ КАЗНЁННОГО КОНФИДЕНТА

«НЕ ЖЕНИСЬ, КНЯЗЕНЬКА, НА КРАСАВИЦАХ»

МУЖЕМ БИТАЯ КНЯГИНЯ