Кормил, поил, сапоги купил, а потом пришёл за наследством

-А теперь ему негде жить, всюду его выгнали и он пришел: “Здравствуй, я же папка твой, я тебя кормил-поил, прими меня на старости лет, ради памяти твоей мамки”, – рассказывает Ирина, – конечно я его прогнала, так он теперь по судам пошел, за своей частью наследства.

Ирине 44 года, год назад умерла ее мать, после которой остался небольшой домик в частном секторе провинциального городка. У женщины есть семья, муж, дочь-студентка. А за наследством теперь к ней пришел человек, которого Ирина считает виноватым в том, что у нее фактически не было детства.

-Андрей не мой биологический отец, – продолжает она, – с моим отцом мама разошлась, когда мне было 2 года, где он сгинул – не знаю. Но мы нормально жили вместе с бабушкой и дедушкой в этом самом домике.

Нормальная жизнь продолжалась до того момента, пока были живы бабушка и дед, то есть до 11-ти лет Ирины. А после смерти родителей мама решила устроить свою личную жизнь и привела в их домик мужчину.

-И все, – считает Ирина, – детство кончилось. Нет, Андрей не пил, не обижал меня физически, но других обид хватало.

-Теперь это папка твой, – заявила Ирине родительница, – называй его так. Он будет жить с нами.

Называть “папа” чужого человека – это в принципе абсурд, тем более не по зову души называть, а по указке. То был дядя с улицы, а то – нате, папка. Но Ирине пришлось подчиниться.

-Он зарабатывает, – кричала на дочь мама, – он тебя поит и кормит! Прояви уважение! Почему ты ему ужин не разогрела, пока я была на работе?

-Мама и сама работала, – вспоминает Ирина, – но Андрей получал на 15 рублей больше и очень этим кичился. А еще постоянно повторял, что он взял маму с ребенком, растит меня, а я неблагодарная, двор не подмела, огород весь за день не вскопала, посмотрела на него не так, сказала ему что-то не слишком вежливо. Мама? Мама выбрала “штаны”. Умильно заглядывала ему в глаза и кричала на меня. Постоянно.

Ирина начала учиться хуже в школе, ведь в то время, когда ей надо было делать уроки, она копала огород, стирала, готовила еду, убирала дом.

-А мужик, которого мама “завела”, потому что нужен же мужик в доме, – горько усмехается женщина, – лежал на диване, смотрел телевизор и готовил к приходу мамы длинный список претензий ко мне, маминой нерадивой дочери.

У Андрея где-то подрастал свой сын, изредка отчим Ирины горько сетовал на то, что у него “выдирают” из зарплаты алименты, да еще надо кормить “чужую кровь”. Кстати, с матерью Ирины они так и не были расписаны.

-Сбежала я из дома при первой же подвернувшейся возможности, – говорит Ирина, – учиться уехала в другой город. Жила в общежитии, на стипендию и подработки. Домой старалась приезжать как можно реже.

-А мы ремонт сделали, – похвасталась мать в начале декабря, когда Ирина училась на 2-м курсе. Все благодаря отцу. А что это на тебе сапоги дырявые?

-А какие на мне могут быть сапоги? – говорит Ирина, – На дворе 90-е, мать мне не помогала ни копейкой.

-Ладно, – “расщедрился” Андрей, – держи деньги, купи обувь!

Это был единственный за всю жизнь подарок, который Ирина видела от отчима, и который она от него приняла. Потому что холодно слякотной зимой в вечно промокающей обуви.

-И эти сапоги, – усмехается женщина, – Андрей всю жизнь мне вспоминает.

Ирина после института вышла замуж, с супругом они вернулись в родной город не сразу, сначала жили в областном центре, по съемным квартирам. А потом умерла свекровь и семья рассудила вернуться: квартира есть, а у них подрастала дочка.

-К тому времени, – говорит Ирина, – как раз мама заболела. Онкологию нашли, началось долгое и мучительное лечение. Конечно я помогала. Она же мне мать!

Женщина вроде бы начала поправляться, но ремиссия продлилась недолго, около 5-ти лет. Потом болезнь вернулась. А отчим сказал:

-На хрена мне чужая баба? Да еще больная!

-Растворился в тумане, – продолжает Ирина, – как и не было его. Город небольшой, я знала, что он сошелся с какой-то женщиной, как уж они жили – не знаю. Я тогда разрывалась между домом, работой, уходом за матерью. На похороны отчим не пришел, хотя знал, что мама умерла, мне его слова передавали:

-Умерла? Ну и что, кто она мне? Благодарности не дождался, а я ведь ее дочь кормил, поил и одевал. Сапоги девке дорогущие купил, а она на меня всю жизнь волчонком смотрела.

-Как я поняла, с новой женщиной он тоже жил, не заключая брак, – говорит Ирина, – работал, даже когда достиг пенсионного возраста, а, когда осталась только пенсия – его попросили на выход. Я не знаю, как он жил с ней, с ее детьми, не интересовалась. И о нем не вспоминала, пока он на пороге не возник.

-Я же папка твой, я с твоей матерью столько лет прожил, тебя вырастил, сапоги покупал, ремонт в том доме делал. Уж что-то должно быть там мое!

-Как муж мой сдержался, не спустил тестюшку с лестницы, не знаю, – говорит Ирина, – но тот пошел по судам, нервы мне трепать. И треплет. Даже жену первую и сына в свидетели не постеснялся заявить. Что они рассказывали? А то, что сына родного он не содержал, а растил меня, кормил, поил, и те треклятые сапоги купил.

Суд мужик не выиграл. Домик Ирина продала: слишком много плохих воспоминаний с ним связано. Но в городке и сейчас слышит о себе досужие сплетни: выгнала отца на улицу, а ведь он … и далее по списку.

-Людям всегда надо о чем-то говорить. Поболтают и забудут, – утешают Ирину муж и близкая подруга, – и ты забудь. Выброси из головы. Как те сапоги, которые он купил тебе когда-то.

Историю рассказала Ирина Д.