-Ты не имеешь права так поступать с отцом, – высказались о разводе взрослые дети

-Дочь меня не поняла, сын тоже довольно резко высказался, но я все равно решила: развожусь, – говорит Алла Романовна, – достало все, хоть остаток жизни пожить для себя.

-Вся жизнь почти прошла, – качают головой приятельницы, – столько лет вместе. Может быть “схлынет” с тебя, с кем не бывает, поссорились, помиритесь.

-В том и дело, что жизнь “почти” прошла, но не окончательно, – говорит Алла Романовна, – мне 57 лет, я еще даже работаю. Но терпеть просто больше не хочу.

Алла замужем больше 30 лет. У них с Константином двое детей, сыну 31 год, дочери 28. Дочь вышла замуж 3 года тому назад, в прошлом году обзавелся семьей и сын. Дети Аллы Романовны живут отдельно, обе семьи взяли себе по однокомнатной квартире в ипотеку. А в родительской семье начались нелады.

-Костя всегда был непростой человек, – говорит Алла Романовна, – про таких говорят – тяжелый. Мог молчать неделями, сопит ходит, злится, а на что – угадай.

Пока росли дети и Алла Романовна от мужа материально зависела, она как-то мирилась с его характером, с равнодушием, с некоторыми привычками. Потом, когда дети один за другим из дома упорхнули, женщина с супругом виделась лишь по вечерам и в выходные, да и то, Константин часто проводил время с друзьями или у своего брата на даче.

-Я на эту дачу ездить не любительница была сразу, – говори Алла, – я сугубо городской человек. Сначала мы по этому поводу тоже ругались, а потом перестали: сложилось, что у каждого есть своя какая-то отдушина, ну и ладно. Я мужа не пыталась насильно увлечь тем, что мне интересно, он перестал третировать меня своими дачами, рыбалками и прочим. Последние пару лет жили и вовсе, как соседи.

А потом Константин вышел на пенсию. И стал проводить больше времени дома.

-Только привычек своих не изменил, – разводит руками Алла Романовна, – ужин приготовить? Посуду помыть? Вещи в стиралку закинуть? Нет, мы этого не можем, это должна делать жена, жена же привыкла, она же десятки лет этим занималась.

-Но ты же теперь дома больше времени проводишь, – попробовала поговорить с супругом Алла, – мог бы и сделать.

-Да, я провожу больше времени дома, – резко ответил муж, – но для тебя что изменилось? Раньше ты все это делала без звука, а сейчас из принципа не хочешь? Чтобы мне жизнь медом не казалась?

-Вот и поговорили, – продолжает Алла Романовна, – честно говоря, я уже тогда о разводе начала задумываться. Ну ничего же нас не связывает, вместе ничего не держит.

Но потом муж заболел, довольно тяжело. Алла оставила мысли о разводе, выхаживала, заботилась, ночами не спала: в больнице на стуле не поспишь. После выздоровления мужчина как-то смягчился.

-Хотя как смягчился, – усмехается Алла Романовна, – он от меня зависел. А помогать по дому и ничего не делать можно было на законных основаниях: я же болен, мне надо чаще отдыхать, меня надо беречь.

А потом заболела сама Алла. Константин к тому времени уже совершенно поправился, а женщина слегла.

-И как всегда, – говорит Алла подруге, – дочери некогда, у нее ребенок, сыну некогда, у него работа. А муж на даче у брата был. Только и сказал по телефону: заболела, выпей таблеточку и полежи.

А когда Константин приехал домой, то вместо того, чтобы поинтересоваться, а как жена, а стало ли ей лучше, мужчина прошел к холодильнику и недовольно выругался:

-Приедешь, даже пожрать нечего! Лежишь? Уж курицу пожарить и макароны отварить, невелик труд!

-Невелик труд? – переспросила Алла, – Так сделай. А на меня можешь больше не рассчитывать. Мы чужие совсем чужие. Я умирать буду, а ты будешь орать, что у тебя носки чистые закончились? И вообще, я с тобой разводиться буду.

Константин, вероятно, поведал про настроения супруги кому-то из детей. Первой позвонила дочь:

-Мама, это что за новости? Ты в своем уме? Куда разводиться? А отец? А как он будет жить? А квартира?

-То есть дочку интересовала не я, а квартира и то, как будет жить ее отец, – возмущена Алла Романовна, – а что квартира? Квартира моя, наследная. А как он будет жить – его дело. Пусть к брату на дачу едет.

-Он годы вкладывался в семью, поэтому и не нажил никакой собственности, – высказался сын, – с твоей стороны непорядочно вышвыривать его из дома, как ненужную тряпку.

-То есть, – поинтересовалась у сына Алла Романовна, – ко мне можно относиться, как к ненужной тряпке? Я своего мнения права иметь не имею? Сын, прости, но это моя личная жизнь, тебя она никак не касается, даже, если это твой отец. И точка.

Пока Константин живет в квартире Аллы, заявление на развод подано. Дети с матерью холодны, едва разговаривают, для них пострадавшая сторона – отец.

А вы что думаете?