Бедная родственница

-А что, это я должна сделать? – слышу от Ольги, – А почему? С каких пор это вообще стало моей обязанностью? Только потому, что ты так решила? Тебе самой это просто делать не хочется и ты решила на меня спихнуть? Ты же всегда это сама делала?

-Да, Оля, – отвечаю, чувствуя, что держусь, чтобы не сорваться из последних сил, – ты должна это сделать. Да, эту работу раньше делала я, но, как ты знаешь, с тех пор произошли некоторые изменения. У меня теперь иной круг обязанностей и иные полномочия.

Такие вопросы меня просто бесят. Потому что я – начальник отдела, потому что я действительно теперь занимаюсь несколько иными делами, моя ответственность больше, чем у моих подчиненных, мне, в конце концов, проверять не только за Олей, но и за другими сотрудниками.

-Знаешь, – сказала по телефону институтская подруга, когда я поделилась с ней тем, что в последние полгода на работе я просто каждый день терплю такое отношение, – я бы ее просто уволила. И плевать на все. Если человек не хочет работать, то он просто не хочет работать. Точка. Пусть ищет Оля место, где целый день может ногти пилить и зарплату получать. Все же просто.

Но в моем случае, все сложно. 11 лет назад я, выпускница института, попала на работу в эту фирму. На рядовую должность. Делала все, что скажут, считала, что любое задание, которое мне дадут, будет лишь добавкой в копилку моего профессионального опыта.

9 лет назад я ушла в декрет. Отсидела полтора года и вышла на прежнее место, благо, в декрете вместо меня села мама. У нее на службе начались сложности, едва не сократили, чтобы спокойно дожить до пенсии мы и решили так поступить с декретным отпуском.

Через год, когда моей дочке было два с половиной года в отдел пришла Оля. Девушка мне сначала даже понравилась, мы были в равном положении, чему-то я ее учила, как старожил, иногда вместе с ней получали нагоняй от начальницы, суровой дамы.

Город, в котором мы живем, не относится к крупным, но и маленьким его не назвать. 280 тысяч населения. Мы с мужем долгое время жили на съеме, потом ипотеку взяли. С учетом того, что мама сидела с моей дочкой, брали недалеко. Жить с мамой было нельзя даже на первых порах: у мамы двушка, у меня есть еще младший брат. Ну куда еще втиснуть мужа и ребенка.

Муж работает. Когда дочке было 4 года случилось два события почти одновременно. Мы погасили свою ипотеку с помощью родителей супруга, получивших наследство. Это первое. Оля познакомилась с парнем на автобусной остановке и собралась замуж. Это второе.

И парень этот был моим родным братом. В принципе, я живу отдельно, мне совершенно по барабану на ком женился мой брат. Оля, так Оля. В ту пору она мне казалась совершенно адекватной. Брат с женой год прожили с нашей мамой, потом тоже в ипотеку вступили. Взяли однокомнатную, на большее денег не было.

-Может быть, – поделилась мечтой Оля, – у моего мужа мама тоже какое-то наследство получит и погасит нам ипотеку. Или перейдет в нашу однушку, а мы в ее двушке жить будем.

Меня от таких “мечт” слегка покоробило, я объяснила Оле, что наследства нам ждать не от кого, а уж как мама распорядится своей квартирой (квартира досталась маме по наследству от ее родителей) – ее дело. Хотя я и знала, что у мамы принцип: все пополам. Так что, если бы мама решила помочь брату с жильем, это было бы нарушением принципа.

Вскоре после того, как брат и его жена въехали в свою квартиру, Оля собралась стать матерью. Ипотека ли, нет ли, а ребенок в семье нужен. И тут снова почти одновременно случились два события. Оля родила дочку. Это первое. Наша суровая дама – начальник отдела ушла на заслуженный отдых. Это второе.

-Справишься? – спросил генеральный, – Давно к тебе присматривался и Алла Тарасовна дала рекомендацию именно тебе.

Я удивилась, нагоняй от Аллы Тарасовны можно было получить запросто и меня она никогда не выделяла среди других. Но она слыла дамой объективной, хоть и требовательной. Я ответила, что справлюсь и получила назначение. То, что жена брата, когда она выйдет на работу, станет моей подчиненной – последнее, что мне приходило в голову в те дни. Оля спокойно сидела в декрете, растворившись в материнстве. Мы общались, болтали при встречах о насущных “мамских” радостях, изредка Оля интересовалась новостями с работы.

-Вы сидели с внучкой от дочери, – обратилась жена брата к своей свекрови, когда ее дочке исполнилось полтора года, – мне бы тоже на работу выйти пораньше. Нам ипотеку никто не закроет за просто так. А мне смотреть больно на то, как один тянет семейную лодку Ваш сын. Без моей зарплаты очень тяжело…

Мама наша тут же растаяла, еще бы, ведь Оля подала свою идею с выходом на работу под соусом заботы о ее сыне. Правда, мама уже была пенсионеркой, декрет не оформишь, следовательно, дохода никакого не будет. Это мы с мужем старались маме деньжат подкинуть, когда она вместо меня в декрете сидела, а Оля сразу обозначила: подкидывать нечего, денег нет.

-Поизносились, – жаловалась она нашей маме, – ничего нового не покупала ни себе, ни мужу. Дочка носит то, что от двоюродной сестры осталось. Денег нет просто катастрофически.

Мама прониклась, да и объявила, что она не бедствует, у нее же пенсия есть. Договорились они и Оля вышла на работу. Она знала, что я заняла должность ее начальника. Генеральный сказал, что переводить Олю некуда, если только увольнять, что жена брата – это не прямая родня, в общем:

-Работайте, девочки.

И мы начали работать. Сначала все было тихо. А потом прозвенел первый звоночек:

-Мне пораньше надо уйти с работы, – попросила Оля через 2 недели, – дочка приболела, мне твою же маму жалко, отпущу ее домой пораньше, сама за малышкой прослежу.

Я отпустила без всякой задней мыли. Проверять информацию и с мамой разговаривать по этому поводу мне даже в голову не пришло. А через 2 недели ситуация повторилась: отпрос с работы пораньше, отпрос на следующий день, потому что с девочкой надо сходить в поликлинику, а бабушка – есть бабушка.

-Нет, я ей доверяю, – сообщила Оля, – но я же мать. Я же переживаю.

-Ну что там с племянницей? – звоню маме на следующий день, – Что доктор сказал? За месяц второй раз болеет…

-Ты о чем? – спросила удивленная мама, – Здорова она. Какой доктор? Я только что от них вернулась, все в порядке.

-Что за дела, Оля, – спрашиваю, – что за хрень?

-Ой, мне просто надо было ногти покрасить, спокойно па магазинам походить, – говорит, – ну ты же не только мой начальник, но еще и родственница.

Тогда мы впервые поругались. Не делается так. Оля обиделась, маме моей сообщила, что я придираюсь к ней вместо того, чтобы поддержать по-родственному. Я маме сказала, чтобы не вмешивалась, брат перезвонил, пытался права качать, послала брата. С Олей мы месяц не разговаривали.

-А где Ольга? – спрашиваю на работе, когда жена брата не явилась.

Девочки плечами жмут.

-Я дома, – говорит по телефону, – я у генерального отпросилась.

Нормально? Через мою голову?

-Она сказала, что тебе некогда, то ли телефон у тебя был недоступен, – пояснил генеральный, – честно говоря, я даже не вникал, у меня была важная встреча в тот момент. Согласен, так не делается. Тем более, что у нашей фирмы срочный и важный проект сейчас. Поговори с Ольгой, пусть дурью не мается.

Поговорила: сопли, слезы, что она устала, у нее ребенок маленький и ипотека, что я строю из себя начальника, а была ведь подругой, а ведь еще и родственница. Несколько недель все было тихо, а потом на каждое поручение начались эти вопросы: “А что, это я должна сделать? А почему?”

-Мама, – говорю, – я не могу с ней больше работать, – понимаешь, это край! Это в конец обнаглевшее существо! Говорят, что нельзя работать с родственниками, правду говорят. Хотя мы стали родственницами в процессе работы. Но это сущий трындец. Остальные сотрудники скоро попкорн будут покупать по утрам, чтобы наблюдать на шоу под названием: “Золовка – змеиная головка” со мной и Олей в главных ролях.

-Ну пусть ее переведут куда-то? – предложила мама.

-Некуда ее переводить, – сказал генеральный, – во-первых, вакансий нет, а во-вторых, кому нужно такое счастье, как Оля? Да, не спорю, может быть она просто с тобой себя так показала, но она же еще и языком чешет, а у нас люди неглупые работают. Ни в один отдел ее взять не захотят. Так что только увольнение.

И развел руками. А дома мама. Руки заламывала:

-Не увольняй! На что же они жить будут! Сама подумай, уволишь и век с братом родным не знаться. И я виноватой останусь: не защитила, не убедила. У них ипотека, не увольняй.

Я не уволила. Пока. У Оли еще год до 3-х летия дочери. Предложила ей сесть и досидеть свой декрет. А за это время найти другую работу. Или раньше найти другое место, если получится, мама готова в любой момент снова сидеть с младшей внучкой.

-Ты из-за своих амбиций мою семью готова в нищету ввергнуть, – сказал брат, – родственница, сестра, су..а.

-Самой повезло, квартирку оплатили родственники мужа, – желчно высказалась Оля, – а нам с мужем никто ничего не дал на халяву, так еще и ты меня зарплаты лишила? За что мстишь?

С тех пор 5 месяцев прошло. Оля новую работу пока не нашла, если вообще ищет. С братом и Ольгой мы не видимся. К маме хожу в то время, когда там нет других родственников, о совместных праздниках забыли. Мама, накрученная братом, изредка капает мне на мозг, что нельзя так с бедной Олей. А я точно знаю, что жена брата не будет работать со мной в одном отделе.