“Всем дети помогают, а я копаюсь одна и копейки свои пересчитываю”, – сетует мама

-Да всем сейчас дети помогают, так или иначе, личным участием, деньгами, что-то крупное покупают, – обижается Светлана Николаевна на дочь и зятя.

-Скажешь тоже, – возражает ей приятельница, – всем помогают, ага. У меня сестра двоюродная до сих пор работает, хотя ей 67 лет. Не уходит, говорит, что пока вот прямо ей в глаза не скажут, что пора, работу свою не бросит. И дело даже не в том, что ей пенсии не хватает, хотя и это тоже. Просто сыну хочется помочь, у них с невесткой ипотека, да и внуков хочется побаловать. Молодым сейчас трудно: квартиры в долг, кредиты, с работой тоже не всегда удачно все складывается…

-Ну в кредитах своих многие сами виноваты, – отвечает Светлана Николаевна, – живи по средствам, вот и весь секрет. И квартиры… Мы с мужем покойным с общаги начинали, потом комнату получили, потом только квартиру. А сейчас что? Внучка замуж собралась, так ей к свадьбе надо квартиру помочь купить. Это что? Сами еще за свою квартиру не расплатились, а кредит взяли, чтобы дочери помочь с жильем. Сваты там состоятельные, вот и мои в нитку тянутся, а отставать не хотят. А я сижу, на даче забор падает, кое-что еще надо подделать, спросила, а мне ответ: “Подожди ты, мама, со своим забором!” Так обидно…

-Ну и продавай дачу, тебе 70 лет, пора уже и отдыхать, – советует подруга.

Но дача для Светланы Николаевны – последняя отдушина, там она отдыхает душой и расставаться с ней не собирается. Как та двоюродная сестра подруги со своей работой. Обидно только то, что вокруг строятся, ремонтируются дома, красуются то новым забором, то новой крышей или теплицей.

-И ведь всем старикам дети помогают, – сетует Светлана Николаевна, – я уже не говорю о том, что многие вообще покупают домик в деревне для пожилых родителей, чтобы внуков на лето на свежий воздух отправлять. И только я сижу на даче одна и дочь ни копейкой сейчас не помогает.

-Ну так привозили и к тебе внуков, и помогали…

-Пока внучка была маленькая, да, – соглашается Светлана Николаевна, – привозили на пару недель. И денег давали. А сейчас все, не нужна мать.

Дочери Светланы Николаевны 47 лет, внучке 24 и девушка действительно собирается замуж, свадьба намечена через полтора месяца. И ипотека у дочери с зятем на их квартиру еще не выплачена, а сейчас собираются брать новый кредит, чтобы пополам с будущими сватами взять квартиру для молодых. Надежда, как зовут дочь, категорически не согласна с упреками матери.

-Поменьше надо смотреть на других, – говорит Надежда, – побольше на себя саму. Да, мы сейчас не можем помогать маме материально. Мы и свекрам не помогаем, хотя они и не требуют, сами внучке стараются помочь. А мамина дача… О, это вообще тема отдельная. Трудно работать стало? Трудно содержать? Продай, но нет. Мама будет жаловаться и требовать помощи. У нее вообще ко мне громадная претензия, что вышла замуж не за олигарха. Зять – нищеброд, хотя было время, когда мы могли маме помогать деньгами и делали это.

25 лет назад, когда Надежда выходила замуж, ее мама была резко настроена по отношению к будущему зятю: ну что такое, что за кандидат, приезжий, ни кола, ни двора, не пара и точка. Дочь маму не послушала, замуж вышла. Пару лет супруги прожили на съеме, потом купили квартиру в 2-х часах езды от столицы, в том же направлении, где мамина дача.

-А дача и тогда была для жизни пригодная круглый год, – вспоминает Надежда, – но мама отказала, когда мы туда жить попросились. Отца уже не было на свете, а она заявила, что хочет приезжать на дачу в любое время, распоряжаться ей по своему усмотрению, чтобы мы с мужем ей там не мешались. Ну мы и не стали мешаться, спасибо свекрам, они что-то продали, плюс свое хозяйство, вот и помогли деньгами с покупкой нашего первого жилья.

В то время у Надежды на руках уже была дочка, но женщина и в декрете работала: муж приходит вечером, а она уходит мыть полы в универсам, деньги же нужны. Через несколько лет у супругов жизнь более-менее наладилась, потеплели и отношения у Светланы Николаевны с зятем: стала зазывать семью дочери на дачу отдохнуть, поработать, оставить внучку на несколько дней.

-Никогда мы с пустыми руками не приезжали, – вспоминает Надежда, – то шланг, то новый насос, то еще что-то для маминой дачи. А уж продукты – это всегда. Я уже не говорю о том, что физически муж вкладывался по полной: косил, копал, поправлял, ремонтировал. Но ведь и свекров нельзя было бросать, к ним ездили в отпуск. И как поедем, так у мамы обида: “На свекров пашете, а я в самый сезон одна вкалываю”. И ведь не было необходимости ей убиваться на этой даче. Никогда не было. Зарабатывала прилично, сейчас у нее хорошая пенсия.

Надежда пробовала поговорить с матерью, объяснить, что хотя бы раз в году они с мужем должны помочь свекрам, благодаря которым у них есть квартира. Мама обвиняла дочь с зятем в меркантильности, в поисках выгоды и продолжала обижаться.

-Хотя кто из нас еще меркантильный, – говорит Надежда, – маме же мало, чтобы мы приехали и что-то там вскопали. Ей надо, чтобы мы приехали с деньгами и подарками, а вот с этим в последние годы вообще никак.

11 лет назад Надежда с мужем решили круто поменять свою жизнь: продали квартиру в Подмосковье, купили жилье в столице, без долгов не получилось, ипотеку взяли на 15 лет. Но благодаря тому, что они теперь столичные жители, дочь получила неплохое образование, сменила работу и Надя, и ее супруг. Да и мама живет в столице, правда, зная ее характер, дочь с зятем жилье покупали подальше.

-Теперь работаем, вот дочь замуж выдаем. Мы прекрасно помним, как мыкались сами, поэтому дочке хотим помочь. Да, семья жениха живет лучше нас, поэтому нам бы и не хотелось, чтобы они только скидывались на первый взнос для молодых, хотим, чтобы у них все было на равных, а мама не понимает, как так, почему мы сейчас ни материально, ни физически ее не вывозим.

А еще мужу Надежды врачи настоятельно советовали поберечь себя. Мужчине немного за 50, есть проблемы с позвоночником, нельзя таскать тяжести, нельзя работать на тещиной даче. Родители мужа, к примеру, давно это все поняли, у них на участке теперь грядка с зеленью, грядка с огурцами, цветы в палисаднике и газон. А Светлана Николаевна хочет “как раньше”.

-Всем везут, ко все едут, – упрекает она дочь, – а я говорила тебе, нечего было с замужеством торопиться, могла бы и получше найти. Или зять рассчитывал, что я дачу продам и все ваши материальные проблемы решу?

-Ни на что мы, мама, не надеялись, – раздражается Надежда, – живем четверть века, у тебя ничего не просим. Внучку привозили на несколько дней? Так ты сама просила. Да, было время, помогали, но теперь не можем помогать. Понимаешь ты или нет? Нет ресурсов, ни материальных, ни физических. Тяжело самой? Продавай. Нет, нам от продажи ни копейки не надо, себе оставь. Нет, жених моей дочери к тебе тоже копать не поедет, дача – дело добровольное.

Внучка Светланы Николаевны избегает общения с бабушкой, оно и понятно, девушке слушать о том, что папа – нищеброд, мать с замужеством прогадала, а все родственники бабушки неблагодарные, неприятно. Надежда разводит руками: какая-никакая, а это мама, общение поддерживать как-то надо.

А Светлана Николаевна продолжает завидовать, упрекать дочь, жаловаться окружающим:

-Если бы дачу продала и денег им дала, то я была бы хорошая. А так – никому до меня дела нет. Не нужна стала. Сама копаюсь, копейки пересчитываю, пока к остальным едут и везут, едут и везут.