Свекровь в свою квартиру жить не возьму

-Маму в больницу положили, – сообщил мне муж, – увезли на скорой, собирайся, поедем, навестим.

Свекровь уже много лет страдает желудком. Периодически пару раз в год она пропивала курс лекарств, которые назначали доктора. Вот только ей давно уже была назначена специальная диета, которой Ирина Дмитриевна совершенно не придерживалась.

-Мне теперь что, не жить? – вопрошала мама мужа, – накладывая себе в тарелку кусище торта на очередном празднике, запивая все это сладкой газировкой, – никакого удовольствия от жизни не останется, если есть паровые котлетки и тощий суп даже без поджарочки.

Под этим лозунгом Ирина Дмитриевна и жила: котлетки свиные с румяной корочкой, сало домашнего посола, жареные в масле пирожки с яблоками.

Еще и надо мной посмеивалась, что готовить не умею. А я умею готовить, просто и муж склонен к набору веса. Еще бы, с такими привычками в питании, вот и стараюсь готовить что-то полегче.

Муж, конечно, у маменьки мог навернуть и то, что она заботливо приготовила, но, когда ремень становился тесноват, он одумывался. А свекровь страдала. Сначала кушает – потом лечится, но связь одного с другим мама мужа упорно отрицала.

-Мне так плохо, – пожаловалась Ирина Дмитриевна, когда мы ее навестили, – доктора сказали, что пару дней точно ничего кушать нельзя, только воду пить, а потом все протертое и отварное, а больничную еду женщины в палате совсем несъедобной назвали.

-Ирина Дмитриевна, – говорю, – я буду Вам приносить из дома то, что Вам будет можно, не волнуйтесь, только поправляйтесь.

Свекровь меня поблагодарила! Акцентирую на этом внимание потому, что для наших с ней отношений это было совершенно не характерно.

Мы в браке 3 года, все это время мы с ней в состоянии “ни мира, ни войны”, хотя провокаций с ее стороны было более, чем достаточно.

-Сын, когда вы, наконец, заведете детей? – спрашивала мама моего мужа, – Не кажется ли тебе, что ты взял в жены девушку, которая имеет проблемы с тем, чтобы забеременеть?

Все это говорилось прямо при мне. А детей мы решили пока не заводить, не спешить с этим. Жили мы материально вполне благополучно, квартира у меня своя, деньги не транжирим, откладываем.

Или эти ее вечные уколы, что я стараюсь готовить здоровую пищу? Ну и были, конечно, другие мелкие недоразумения. Свекровь проживала со своей дочерью, которая старше моего мужа на год, но еще не замужем и в принципе, готовить маме могла бы и она, но Марина, как зовут золовку, выросла точной копией маменьки и легкой еды не признавала.

-Что это за еда, -морщилась она при виде отварной куриной грудки, -разве этим можно наестся?

Ну и соответственно живого веса в Марине было за 120 килограммов и полный штиль в личной жизни.

А я начала беготню в больницу с диетической едой для мамы мужа: утором до работы, в обед вместо обеда, и вечером. Контейнеры и судочки с отварной протертой гречкой, паровой рыбкой и прочим.

Свекровь морщилась, но ела с обреченным видом. Щадящий режим и лечение сделали свое дело: полегчало ей. При выписке доктор дал ей указания придерживаться этого же режима питания и отпустил нашу Ирину Дмитриевну домой.

А там, Маринушка плюшки мягкие наворачивает, свинину с лучком на сковородочке поджаривает и картошечкой фри все это дело заедает. Не прошло и 3-х дней, как у мамы мужа очередной приступ и снова госпитализация.

А я снова бегаю: вторую маму кормлю. Пробовала я и с золовкой поговорить, дочь все же, могла и поддержать маму, но там – стена непробиваемая.

-У меня желудок в порядке, ем, что хочу, – говорит, – а маму есть я не заставляла.

-Я из больницы домой не вернусь, – огорошила нас с мужем свекровь при очередном визите, – я к вам жить пойду. У невестки никаких соблазнов не будет, я и не буду срываться. Да и Маринке пора личную жизнь налаживать, глядишь, замуж выйдет, если квартира будет свободная.

Я в шоке. Она не может не жрать, Марине надо замуж, а я должна жить со свекрухой в одной квартире, причем моей, наследственной? Вот это радость!

Да, у меня двухкомнатная, но проживание в ней свекрови не планировалось. Я решительно отказала маме мужа.

-Сын, ты видишь, – свекровь обвиняюще выставила указательный палец в мою сторону, – твоя жена зла мне желает! Она против, она видишь ли не желает ухаживать за больным человеком!

-Ирина Дмитриевна, – говорю, -постеснялись бы меня обвинять, я к вам по три раза на дню с контейнерами бегала, да и больны Вы из-за безволия своего. Так что не надо меня обвинять. А жить с Вами под одной крышей я не намерена. Это моя квартира, я Вам ничем не обязана, так что меняйте свои привычки и не взваливайте на меня свои надуманные проблемы и отсутствие мужа у Марины.

Муж поначалу встал на мою сторону, но потом мама начала его основательно обрабатывать. Теперь я плохая невестка, которая не хочет приютить маму мужа, хотя бы на тот период, пока она не окрепнет. И состроила из себя свекровь чуть ли не инвалида.

-Да она и так крепкая, ей всего 48 лет, – говорю, – просто рот на замок надо закрыть и все будет в порядке, а выполнять эту блажь я не намерена. И не надо мне говорить про временно, нет ничего более постоянного, чем то, что временно. Мы плохо жили с тобой? Тебя что то не устраивало? В моей квартире не будет твоей мамы. Она не лежачая, чтобы за ней нужен был уход.

И да, я считаю, что и так делаю достаточно для мамы мужа. В больнице первое время думали, что я ее дочка, пока Марина к маме не пришла, с яблоками и печеньками.

Муж дуется, свекровь обиделась, только золовка довольная, она уверена, что я возьму маму к себе, что они меня дожмут и Марина одна в квартире останется.

А вот нетушки. Моя квартира, я и решаю, кого не устраивает – на вход. А на шею садиться мне не надо.