-Мама добра желает, – говорил муж, – она всё для моего ребёнка сделает

Меньше года мы были с Алексеем женаты. Это время я прожила с полным недоумением, как я могла вообще вляпаться в эти отношения.

У меня была своя квартира, а мама мужа требовала, чтобы мы жили с ней. Зачем? Для тотального контроля за сыном и за мной. Интересное дело, что до официальной регистрации нашего брака, Алексей спокойно прожил на моей территории полгода.

-Мама хочет, чтобы мы жили с ней, – заявил мне муж утром после свадьбы, – да это и удобно. Мы на работе, а мама приберет, приготовит, так проще, поверь. Если ты не согласишься, даже не знаю, какова судьба нашего брака.

Я уже ждала нашего ребенка и не рискнула противоречить мужу, да и оставить ребенка без отца еще до появления на свет? А еще я любила мужа и питала надежды, что мы вместе проживем до старости.

Мы переехали к свекрови со свекром, и я начала сомневаться в нормальности своего супруга. Мама заглядывала ему в штаны, проверяя, какие трусы на нем надеты, мама следила, положил ли он платочек в карман пиджака.

-Ты не следишь за мужем, – говорила свекровь, – кому это делать? Остается мне, матери.

За мной тоже тщательно бдили: что я ем, что ношу. Однажды, вернувшись из поликлиники, я обнаружила, что все мое белье исчезло.

-Я его выбросила, – сказала мама мужа, – ты носишь непойми что, а ведь ты ожидаешь нашу кровь, наследника нашего рода. Я сама тебе все купила.

Свекровь продемонстрировала мне мой новый бельевой гардероб, у меня началась истерика. Приехавшему мужу, мама заявила, что я испорченная и избалованная девица, что я не думаю о будущем ребенке, что из меня выйдет отвратительная мать.

-Как ты мог, сынок, выбрать мне в невестки такую женщину?

В этот же день я попросила своих родителей приехать, чтобы помочь мне перевезти вещи обратно, в мою квартиру. Муж явился на следующий день. Он совестил меня, уговаривал вернуться.

-Мама же добра желает, – говорил он, – она все для меня сделала, хочет и для моего ребенка сделать все, что сможет. Нет, я не могу уйти от родителей, это будет предательством. Если хочешь, я буду тебя навещать, пока ты не одумаешься.

Я была на 8-м месяце и в тот день я поняла, что мужа у меня нет. Есть сын у свекрови, но ни супруга, ни отца моего будущего малыша не существовало. На следующий день я подала документы на развод.

Правда, он состоялся еще через полгода: муж всячески чинил препятствия, уговаривал судью нас не разводить, один раз не явился на заседание. В день развода нашему малышу Тимошке, исполнилось 5 месяцев.

Казалось бы все. Я покончила с маменькиным сынком и его сумасшедшей мамашей. Но это было только начало. Начались суды о порядке общения с Тимофеем отца, бабушки, дедушки и прочих родственников, а, когда сыну был годик, то бывший муж подал иск об определении места жительства ребенка у него.

Суд отказал Алексею. Ведь я хорошая мама, у меня есть жилье, я не веду аморальный образ жизни. Но этого мужу было мало, он начал писать на меня заявления в опеку и в полицию. Меня замучили визитами и проверками.

-Зачем ты это делаешь? – спросила я бывшего мужа.

-Ребенок должен жить в моей семье, – был ответ, отдай его нам добровольно, или возвращайся с ним вместе в дом моих родителей, я все равно сделаю по-моему.

Когда Тимоше было два с половиной года, я отдала его в садик и вышла на работу. А через неделю его выкрали прямо с детской площадки садика.

-Двое мужчин и женщина средних лет, представились бабушкой, дедушкой и отцом ребенка, – плакала молоденькая воспитательница, – я ничего не смогла сделать.

Я сходила с ума, я звонила, приезжала к бывшей свекрови, но дверь мне не открывали. Начались мои бесконечные мытарства. У меня на руках несколько решений суда разных инстанций. Все они в мою пользу.

Есть многочисленные отписки приставов, что невозможно вернуть мальчика мне: то им не открыли дверь, то отказались разговаривать без представителей опеки, то они не имеют права применять силу и силой забирать малыша.

Передо мной была глухая стена. И это продолжалось два года. Мне показывали Тимофея только в окно. Надо мной издевались, я жаловалась, но все было без толку.

Выход мне подсказала коллега с моей работы. И я решилась. Я позвонила Алексею и попросила у него прощения, сказала, что люблю и его, и сына, что готова вернуться.

И я вернулась. И выдержала все издевательства свекрови, все ее требования и насмешки, я сносила спокойно и покорно. Я жила с ними на положении бесправной рабыни месяц, а потом, когда нас с Тимошей отпустили в детскую поликлинику, мы просто сбежали.

Я все подготовила заранее: мама нашла дальнюю родственницу седьмую воду на киселе, готовую приютить меня и малыша. Родители по доверенности продали мою квартиру, я тайно взяла в ЗАГСе дубликат свидетельства о рождении сына.

Ни одна живая душа, кроме моих родителей, не знает, куда мы уехали. Даже та родственница, у которой мы останавливались сразу после побега. А забрались мы очень далеко.

Я поменяла симку и выбросила старый телефон, удалила все анкеты из социальных сетей, я даже сначала устроилась работать уборщицей по чужим документам, а по доверенности теперь уже от мамы, я купила на ее имя свое новое жилье.

На другом конце страны, я сменила фамилию себе и своему сыну. За деньги все оказалось возможным. Прошло уже 8 лет, моему Тимоше пошел 13-й год. Он знает всю эту историю, я не делала тайны.

Первые годы прошли в страхе, а теперь я не боюсь: мой сын не станет разменной монетой в руках свекрови и бывшего мужа. Он уже взрослый.