Невестка демонстративно моет посуду только за собой и сыном, хотя живём вместе и за стол вместе садимся

-Прямо принципиально делает. Лежат 4 вилки, их вилки заметные, отличаются от наших, так Эля две вилки моет, а остальные лежать продолжают, где лежали. То же самое и с тарелками, и с чашками. И смех, и грех, – жалуется подругам Галина Олеговна.

-Это же действительно курам на смех! -соглашаются приятельницы, – Легче уже разъехаться всем и жить отдельно.

-Если бы было легче, – вздыхает Галина Олеговна, – сделали бы. Но нет, не получится, по крайней мере, пока.

Ситуация действительно непростая. У Галины Олеговны двое детей: сын, которому 29 лет и дочь 23-х лет от роду. 4 года назад умер муж Галины. Трехкомнатная квартира, в которой живет семья, была когда-то приватизирована на всех взрослых и всех детей, потом каждый из них получил наследство за умершим мужем и отцом. Итог такой: квартира в равных долях принадлежит всем троим.

-И все было хорошо, – говорит Галина Олеговна, – жили дружно и при муже, и потом. У каждого своя комната была, чего делить? Мы с дочкой никогда обязанностей по дому не делили, кто может в данный момент, тот и готовит, или убирает, и посуду моет.

Мог взять в руки пылесос и старший сын Роман, не считал чем-то зазорным заниматься домашними делами, когда есть время. Все изменилось после того, как сын женился на Эльвире.

-А меня никто особенно и не спрашивал, – жмет плечами Галина Олеговна, – можно ли у нас жить молодым, нет ли. Эля у нас оказалась той еще зубастой щукой. Еще в период, когда они встречались зубы показывала. А чуть ли не сразу после росписи заявила, что ее муж полноправный собственник, что они имеют полное право жить в этой квартире. Хотя я и не возражала поначалу.

-И что же, с самого начала так себя повела?

-Сначала у нас был заскок, чтобы готовить по очереди, – говорит Галина Олеговна, – но этот график быстро сбился. В результате, кто раньше с работы пришел, тот и встал к плите. На продукты теперь скидываемся: мы с дочерью, Эля с сыном. Ой, да, еще были разборки с дочерью по поводу того, кому убирать, кому полы мыть. Хорошо, что мусор сын выносит сам и добровольно. А с посудой изначально был такой заскок.

-Эля просто брезгливая, – пробовал сын Галины Олеговны “сгладить углы”, – у каждого свои тараканы в голове. Ну не может она, органически не может.

-А унитаз кто должен чистить? – не выдержала мама, – Как его поделить? Или санфаянсовые изделия чистить – это наша с дочерью обязанность? И кастрюли после всех мыть. Давайте уже последовательно ко всему подходите, холодильник заведите отдельный, кастрюли.

-Холодильник, – запальчиво ответила невестка, – некуда поставить! Два холодильника на кухне не уместятся! К нам в комнату? А с какого перепуга? Квартира принадлежит троим собственникам, значит и кухня тоже принадлежит всем троим. Почему не Ваш, а наш холодильник должен в комнате стоять, поясните?

-А сын что?

-А сын эту придурочную любит, – разводит руками Галина Олеговна, – уж не знаю, за что. Он унитаз теперь чистит, потому что дочь тоже категорически отказалась это делать за ним и за Элькой. Кастрюли я мою, просто ненавижу, когда посуда стоит в мойке водой залитая. Коридор и кухню моем по очереди я, дочь и сын. Наша брезгливая невестка убирает только свою комнату. Ну и готовит Эля иногда, на всех. Но и я, и дочь тоже готовим. Вот только вилки свои пометить не догадались, чтобы не путать.

-Ну так жить невозможно! – считают приятельницы Галины Олеговны, – Лучше уж разменяться, да разъехаться.

-Невозможно, – соглашается свекровь Эльвиры, – но и размениваться или продавать – не наш вариант. Точнее, я не хочу. Это и выгодно в первую очередь даже не сыну, а Эльвире. Ну продадим и что? Свою долю сын быстренько вложит, как первый взнос в общую уже с женой квартиру. Им ипотеку-то дадут. А мы с дочерью что купим? Сложим доли и возьмем однушку? Мне ипотека уже не светит, дочке пока не светит: только институт закончила. И как жить? В одной комнате вдвоем? Вот и живем, кто кого пересидит.

-А у невестки есть свое жилье? – спрашивают Галину Олеговну, – Пусть бы и шла к маме-папе с мужем.

-А в том и дело, что там папа-мама хитрые, – разводит руками женщина, – у Эли тоже есть сестра, года на 2 моложе ее. И квартира родительская тоже была приватизирована на всех, только родители потребовали от дочерей доверенности и под предлогом расширения жилплощади, продали ту квартиру, купили новую. Но у новой только два собственника: мама и папа.

-Да не специально же они так сделали? Дочери, поди, еще совсем молодые были…

-Да, Эле было 20 лет, сестре только-только 18 сравнялось, – говорит Галина Олеговна, – но, глядя на мою невестку, думаю, что сваты так сделали именно специально. Яблочко от яблоньки, продуманные все. А мы все по закону делали, да по совести, вот теперь и расхлебываем. Вилки моем отдельно и конца и края этому нет.

Приятельницы Галины Олеговны не высказывают этого вслух, но считают, что виноват в ситуации лишь сын женщины.

-Он не должен был заявляться с женой в общую квартиру! Даже посвящать ее в права собственности не надо было. А раз пришел, должен Элю свою на место ставить! По закону треть его, а по совести чья?

Как считаете, чья? И есть ли свет в конце этого коммунального тоннеля?