От мужа-мамсика ушла, но сына воспитывает таким же

Мало кто их женщин хочет прожить жизнь с супругом-мамсиком. Оно и понятно, до седых волос не оторвавшийся от маминой юбки мужчина смешон и жалок.

-А мама сказала… А мама не так делала… А мама считает..

Тьфу, да и только.

Но откуда берутся мамины перезрелые детки? Воспитываются. Нами, женщинами.

-Не ходи, упадешь! Не трогай, испачкаешься! Я твоя мама, ты мне должен все-все рассказывать! Ой, не надо, я сама сделаю, успеешь еще, наработаешься!

Узнаете? Вот примерно такая ситуация у одной моей знакомой. Назовем ее Наташей. Наташе сейчас чуть больше 40 лет, ее сыну Ярославу 12. Собственно, мы с ней не виделись уже года 4. Но о том, что ситуация не изменилась, я знаю из рассказов еще одной подруги.

-Не могу больше, – заявила нам Наташа ровно 9 лет тому назад, – это не мужик, а недоразумение одно. Чуть чего – мы к маме.

– Надо у мамы спросить, какого цвета пиджак лучше, мама посоветует, какую плитку брать в ванную на пол. Мама считает, что лучше ехать с сыном не в Крым, а в Анапу, там мягче климат. Меня в Анапу только и возили. Мама сказала, что тебе не стоит носить красное – слишком вызывающе.

Это только не полный перечень типичных фраз Георгия. А уж если добавить к ним еженедельные хлопания дверью и уход к маме потому, что поссорились. Или ему суп подали не той температуры – можно сделать выводы о том, каково жилось Наташе в браке.

-На счет сына договорились, – рапортовала Наташа, – алименты определили. Да и не Жорик определял, а мама его. Надо признать, честно определили, внука она любит – сыночкино же продолжение. Квартира моя, все в квартире тоже. Так что, свобода, девочки!

Мы о Наташкином благополучии не волновались: редкая красотка, кандидат наук, самостоятельная, бизнес небольшой, но стабильный. И поклонников – целая куча. Только вот ни с одним не срослось.

-Да встречалась, – грустно рассказывала Наташа, – но не судьба. Он к Ярику относился не так, как мне хотелось бы. Все замечания мне делал, по поводу его воспитания.

В это время Ярику было уже 6 лет.

-А какие замечания? – интересуюсь.

-Не так кормлю, не так одеваю, – объясняет Наташа, – Чужой ребенок, понятное дело. Ой, Ярик, не ешь мороженое, у тебя горлышко слабое! И почему ты на улицу без кофты? Подойди ко мне, я тебе лобик пощупаю. Тань, потрогай, он не горячий? Ярик, повернись, Таня, мне кажется, или у него аллергия? Смотри, ухо опухло! Нет, Ярик, пожалуй, останься с нами. Посиди с мамочкой.

Смотрела я на это с величайшим изумлением. У самой два сына. Никогда так над ними не сюсюкала, уши на предмет опухлости не проверяла.

-Это еще что, – сказала подруга Светка, когда мы от Наташи вышли, – ты ее редко видишь. А я в прошлом году со своим Васькой умудрилась принять ее приглашение отдохнуть с ней и с Яриком на даче.

-Мы с тобой хоть пообщаемся, наговоримся, чайку попьем, или чего покрепче, – заманивала Светку, чей Вася был на 2 года старше Ярика, Наташа.

-Ага, попили чайку, – язвит Светка, – я ее и не видела почти. То она Ярику пюре варит, то кашку, то у Ярика сыпь. То у Васи, по мнению Наташи, насморк и детям нельзя контактировать. Вот как, скажи, Ярик в школу пойдет? Она же его от своей юбки не отпускает. И как мальцу не чахнуть, если он в стерильности растет. Кошку завести? Ты что? Это же ходячая опасность инфекций и аллергии. Даже в сад не ходил, берегли. От солнца прячет, от ветра укрывает, зимой на улицу выходят чуть ли не в одеяле. С его отцом разошлась по причине его полной несамостоятельности, а сына воспитывает точной копией папы?

Бабушке и отцу Наташа сына давала. На выходные. Только вместе с собой. Уж на что мама ее Жоры над сыном тряслась, и та заметила:

-Наташа, это никуда не годится: Ярик растет совершенно несамостоятельным. Ему будет трудно в школе, во дворе, в жизни. Мой сын хотя бы умел за себя постоять, а внук совсем тепличный.

Наташа и сама с возрастом стала буквально помешанной на собственном здоровье и внешности, а уж о сыне и говорить нечего. В поликлинике по месту жительства ее все знали, ведь поводом для обращения был малейший прыщик и ссадина. И не только: Ярику мама назначала постельный режим, температуру измеряла каждый час до полного пропадания видимых причин недомогания, которого и не было.

Мой последний визит к Наташе произошел, когда Ярославу было восемь. Приятельница сама пригласила, знала, что в родном городке я теперь не часто бываю.

-Сейчас мы с тобой поужинаем, поговорим, – Наташа стол красиво накрыла, – только я Ярику покушать приготовлю.

На столе была запеченная с картошкой рыба, а Наташа вернулась к плите: в отдельной кастрюльке для Ярослава варилась картошка и котлетка на пару.

-У него желудок слабый, – пояснила Наташа, – все диетическое готовлю.

Знаете, что она стала делать потом? Не догадаетесь. 8-ми летнему ребенку она в пюре добавила пропущенную через мелкое сито паровую котлетку. На моих изумленных глазах. И Ярик покорно взял и стал есть эту мешанину.

-Он так привык, – пояснила Наташа. И машинально уже потрогала сыну лоб.

Он показался маме горячим. Ярик был немедленно уложен в постель. С градусником. А я просто тихо закрыла за собой дверь.

-Ну что, – спрашиваю Светку по телефону, – как там твои? Как общие знакомые? Как Наталья наша, замуж не вышла?

-Не, не вышла, – говорит Светка, – и не выйдет, говорит, надо сына на ноги поднимать. Да нет, он на ногах. На своих. Правда, за руку с мамой. Ведь в школу отвозит и привозит, в музыкалку тоже. А сама знаешь, у нас до всего идти не больше 7 минут. Но вдруг по дороге обидит кто! Да нет у него друзей. Как дружить, если мама его посмешищем сделала. Жорка? Жорка женился, девочка у него, а бабушки больше нет. Зато ее жена заменяет, авторитетная женщина. Похоже и он устал с Наташкой бороться за Ярика. Тань, вот скажи, кого она вырастит? Кто за него замуж пойдет? И каково жене будет жить?

Закрываю глаза и представляю: красиво состарившаяся Наташа за семейным столом сына на глазах застывшей от изумления невестки и взрослых внуков, щупает изрядно полысевший лоб своего сына и протирает Ярику через сито паровую котлетку…