“Дочка у меня очень хорошая, она придёт, обязательно придет”

Учительницу математики дружно не могли терпеть ее ученики, коллеги и родители ее учеников. Нина Ивановна была женщиной лет 40 с небольшим на вид.

-Как вы мне надоели, – начинала она повышать голос на своих учеников буквально с 1-го сентября, хотя по нашему общему мнению, сразу после каникул ученики ей надоесть ну никак не успевали.

-Да ничего она на уроках не дает, – обижался мой уже отрастивший себе бородку в стиле майора Майского из сериала “След”, взрослый сын, – только мораль читает и кричит.

Ученики 11-го класса дружно ходили к репетиторам, плевали на явно заниженные отметки, благо сейчас более важными являются баллы по ЕГЭ и отбывали повинность уроков.

Любимчиков у Нины Ивановны было мало, так что можно сказать, что страдали все и классный коллектив цементировался на этой суровой каторге.

-Вы выросли неизвестно кем, – внушала ученикам педагогиня, – вы бросаете на произвол судьбы своих немощных родителей, вы женитесь, чтобы развестись и плодите невоспитанных детей.

Дети, родители которых совершенно не чувствовали себя немощными в возрасте от 36 до 45, лениво слушали и не вникали. Жениться большинство из них даже пока и не планировало, о невоспитанных детях думать тоже было рановато.

Но по мнению Нины Ивановны, все наши мальчики непременно обречены быть наркоманами, а девочкам одна дорога, простите за каламбур, на дорогу.

Жаловаться? Мы пытались, но учителей математики в районе не хватало, Нина Ивановна имела высшую категорию, так что это был совершенно дохлый номер.

-Как вы с ней работаете? – я не выдержала и спросила свою давнюю подругу Аллочку, которая трудилась в этой же школе учительницей английского.

-Да так и работаем, – весело ответила неунывающая Аллочка, – задрала она и нас. Учит, как жить, указывает на несовершенство наших семей, детей, отношений с родителями и прочее. Научились ее не слышать.

-Зануда. – согласилась я, – Наверное у таких все в жизни по правилам, все, как надо. Вот прямо рождаются такие девочки и сразу знают, как надо.

В моем скором на воображение мозге сложилась картинка: девочка лет двух уже знает, как надо жить дальше, как не испачкать новенькое платьице и не огорчить маму, как надо выбирать себе мужа и воспитывать детей… Удручающая картинка маленькой сморщенной девочки-старушки.

А потом моя тетя угодила в больницу с сильнейшим остеохондрозом. Тетя старше меня на десяток лет, тот еще живчик и первое ее деяние, когда от препаратов отпустило заклинившую шею и слегка перестало шуметь в ушах, было накрасить брови перед обходом и разведать, куда тихо и без нагоняя от медперсонала можно слинять “на покурить” .

Когда мы с мамой дружно хохотали над очередной рассказанной теткой историей, согнувшись пополам, а тетка придерживая шею с правой стороны и закатывая глаза от периодически стреляющей боли, и привезли эту бабульку.

Неухоженную, в каком-то казенном байковом халате и серой кофте, ее положили на кровать и она тихо лежала, закрыв глаза.

-Интернатская, – со значением шепнула медсестра.

Дом-интернат для престарелых и инвалидов находился неподалеку. По работе я там иногда бывала: чисто, мягкая мебель и красивый ремонт. Образцово-показательные старушки-веселушки на первых двух этажах, куда водят комиссии и школьников.

Одиночество, запах старости и безнадежности на верхних этажах, где в комнатах по двое живут, а точнее доживают те, кого не навещают, те, кто неудобен характером или выглядит уже не так презентабельно для комиссий.

Бабулька явно была из них. Из “верхних”, не показательных. Через пару дней я снова навестила тетку, и она, всегда такая живая и оптимистичная, утащила меня в коридор, где просто рыдала и давилась слезами.

-Дочь, – стонала она, – у нее есть дочь, единственный поздний ребенок. Ни разу не пришедшая к матери за 10 лет. Не навестившая ее, сдавшая ее туда, когда бабушка Тамара сломала шейку бедра. Потому что не хотела жить в однокомнатной квартире с лежачей матерью.

Это рассказали моей тете знакомые медсестры на одном из перекуров вечером в санитарной комнате, где вообще-то дымить нельзя, но иной раз как бы и можно. Городок у нас был небольшой, все были хоть и через третьи руки, но знакомы.

-Дочка у меня есть, – это рассказывала сама бабушка Тамара, – ей позвонили, она приедет, обязательно. Такая хорошая девочка. Ниночка, она учительницей у меня всю жизнь работает.

У меня в голове быстро сложилось два и еще два, все же меня учила не Нина Ивановна.

Был май. Через две недели мой сын вполне прилично сдал ЕГЭ по математике, которая, к слову, в жизни ему больше не пригодится. 8 человек из его класса не получили своих золотых медалей из-за единственной четверки по математике. Да и шут с ними, с медалями.

На выпускной Нина Ивановна, к счастью, не явилась.