Муж жадничает, а девочке носить нечего

-Плохо Полинка с мужем живет, – жалуется моей маме ее родная сестра Люба, – не понимает он ее и понимать не желает, каждой копейкой попрекает, отчета требует. Ну как жить девчонке? Молодая ведь. Она же не ручки сложа сидит, она его же сына растит. Вот и говорят, что муж познается в декрете. А недавно еще и угрожать моей дочке начал.

Можно было бы посочувствовать Полине: жить со скупердяем и патологическим жадиной трудно, если не сказать невозможно. Но только мы с мамой прекрасно знаем и Любу, и Полину.

-Ну как Полинка в одних сапогах всю зиму будет ходить, – стонет тетя лет 15 назад, – а если порвутся, если промокнут насквозь.

Эти стоны подавались нам с мамой соусом к основному блюду: “дайте денег в долг, дочке ходить не в чем”. Собственный родной муж Любы и Полинкин отец покупать очередную обновку 12-ти летней дочери отказался: были куплены и зимние кроссовки, и угги, и сапоги. Если промокнет одно вполне замечательно можно было бы пойти в чем-то другом.

-Но девочке же хочется, – парировала тетя Люба, – у ее одноклассницы такие крутые сапожки, что моя-то, должна хуже всех ходить?

И так было всегда, дядька из кожи вон вынужден был вылезать, чтобы у единственного чада были не хуже, чем у других: куртки, платья, юбка, джинсы. Чуть позже к этом набору добавились: косметика, сумочки, маникюр и прочие девичьи радости.

Странное дело, сама тетя Люба шмоточницей никогда не была, а вот дочку с малолетства умудрилась вырастить знатной барахольщицей. Дошло до того, что одну из комнат их частного дома Полина с мамой превратили в гардеробную.

-Мы с мужем перешли в проходную гостинную, нам же много и не надо, – говорила Люба, – пусть у дочки будет жизнь лучше, чем у нас.

-Скорее бы уж замуж вышла что ли, – говорил дядька, – от ее барахла деваться в доме некуда, сама уже и не знает, что у нее есть и где лежит. На эти деньги можно в год по подержанной иномарке покупать.

Почему дядя не пытался вразумить жену с дочкой? Наверное любил, а может мозг ему выели. Выдать замуж дочь и вздохнуть свободно отец Полины так и не успел, инфаркт доконал его раньше.

А на платье для свадьбы Полины, тетка собирала деньги по всей родне:

-Что же она, сирота горемычная, голодранкой замуж выйдет?

Платье было шикарное. Отгуляв в нем свой самый главный день в жизни, как она сама выражалась, Полина повесила наряд в своей гардеробной и выехала вместе с львиной долей ее содержимого в направлении собственной квартиры супруга, которому срочно пришлось изыскивать дополнительное пространство под шкафы, куда смогли бы поместиться наряды его благоверной.

Полина работала в офисе, благополучно спуская все заработанное на себя и новые тряпки.

-Зачем тебе это, – уже устало и лениво отругивался муж, наблюдая очередной пришедший по почте заказ с очередной тряпкой, – уже хранить негде.

Полина обижалась, жаловалась маме, мама коршуном напускалась на зятя:

-Ей отец родной все позволял, баловал, а ты теперь в черном теле мою девочку держать собрался, раз заступиться некому за нее?

Девчушка в “черном теле” за время своего декрета сумела наесть килограммов 20 и с ужасом обнаружила, что носить ей почти нечего. При этом, вопрос куда носить, матерью годовалого младенца не ставился. Получив справедливый отказ в выделении ей внушительного транша на обновление гардероба от своего благоверного, молодая мать, оставив с ребенком бабушку, распотрошила семейную заначку и пошла добывать обновки для своего располневшего тела.

На первый раз муж ограничился сильным скандалом. Не разговаривали молодые между собой неделю. Потом помирились, Полина на время притихла и начала стремительно худеть.

-Наверно кормить пацаненка перестала, – выдвинула предположение тетя Люба, – гормональный фон поменялся и сдулась моя пышечка, снова стала, как до беременности.

Можно было бы порадоваться за кузину, многие молодые мамочки мечтают о таком чудесном возвращении в ряды стройняшек. Но у Полины была катастрофа: носить снова было нечего, а супруг денег ожидаемо не дал.

-Девать некуда твое барахло, – заявил он, – у тебя запасов на две жизни, носи то, что носила до беременности. Тебе же пока на работу не выходить, а гулять и в магазин – хватит. Я машину хочу купить, наконец, тебя же с сыном возить буду.

-Как она это оденет, – стонала тетя Люба, – до беременности… Два года прошло, все устарело, вышло из моды. Неужели он не понимает, сквалыга.

Полина быстро нашлась, заначку на машину муж от нее спрятал, так она заняла денег у его родной сестры, использовала хранившуюся на всякий случай кредитную карту и снова забила шкафы обновками. Тут мужик и не стерпел, заявив, что он сожжет все, что купит себе его благоверная в течение ближайших лет трех.

-У тебя есть вещи и на худую тебя, и на полную, – сказал муж, – еще что-то купишь помимо шампуня и других предметов первой необходимости, сожгу все разом, голая останешься.

Не, ну не зверь, а?